Чужая вина

Абрахамс Питер

И вот, теперь уже на новой площадке, Эстебан Мальви сидит, прислонившись к забору; он бледен, он вспотел, он явно болен, и они проведут несколько минут наедине. Пират подошел ближе. Эстебан узнал его и, тотчас оценив ситуацию, попытался отползти прочь. Но он был слишком слаб, да и ползти было некуда. Пират опустился на корточки. Взгляд Эстебана метался из стороны в сторону, вероятно, в поисках подмоги. Но Пират знал, что подмога не придет. Обстоятельства сложились идеально.

— Что случилось, Эстебан? —

спросил он. — СПИД подцепил?

— Типа того, — ответил Эстебан.

Пират положил руку ему на плечо. Его рука казалась огромной, сильной, а плечо Эстебана — слабым и жалким. Крохотное оружие в глазнице Пирата отчаянно просилось на волю.

Эстебан прижался к забору, словно его тело могло просочиться сквозь ячейки.

— Чего… чего тебе от меня нужно? Хочешь все уладить?

— А ничего улаживать не надо, — сказал Пират. — Я в ладах со всеми.

— Да, точно. Я слышал, тебя выпускают. Жалко будет упустить такую возможность.

Пират пожал плечами.

— Да мне-то что? — Забавный вопрос. Он сам не знал ответа. Он отпустил Эстебана, поднял подвязку, отвернул веко и извлек из полости свое оружие. Глаза Эстебана расширились. От них вдруг стала исходить магнитная сила, а оружие-то было сделано из стали. Что же оставалось?…

— О боже, — пробормотал Эстебан.

И в этот момент Пират понял историю Иова, постиг ее до самых глубин; смысл ее предстал перед ним во всем своем великолепии, и он понял, каково это — быть не только Иовом, но и самим Богом. Испытывал ли он когда-либо прежде такое счастье? Пират расхохотался, и Эстебан почему-то испугался еще больше, заслышав его смех. Между ног у него, в грязи, натекла лужица желтой жидкости. Пират обернул свое крохотное оружие в крохотный хлопчатобумажный лоскуток и положил на место. Он встал и сказал:

— Сегодня тебе здорово повезло, Эстебан.

Эстебан поднял глаза.

— Но знай меру: от СПИДа я тебя не вылечу.

Лицо Эстебана искривила мерзкая гримаса. Он позволил злобе, свойственной его натуре, превозмочь.

— С ума сошел? — рявкнул он.

Пират замер на мгновение. Затем нагнулся и погладил слипшиеся от пота волосы Эстебана. А после, дабы продемонстрировать непредсказуемость Господнего промысла (нельзя же провести время с Иовом, не научившись Господней непредсказуемости!), приподнял большим пальцем веко Эстебана, лизнул — в санитарных целях — кончик указательного пальца и погладил его глазное яблоко, погладил мягко, как котенка. Ну, возможно, чуть грубее, чем котенка. За этим последовал негромкий вскрик Эстебана. Пират кратко разъяснил:

— Это лишь испытание, — и отошел в сторону. Двор понемногу заполнялся зэками и охранниками. К одному из последних и обратился Пират:

— Сегодня Эстебана ужасно донимает СПИД.

Охранник покосился на Эстебана, привалившегося к забору.

— Боже мой, — буркнул он и потянулся за хирургическими перчатками.

Пират лежал на нарах, не выпуская из пальцев золотой закладки. Шло

время. Он был спокоен. Снаружи раздавались шаги, которые складывались в слегка сбивчивый ритм: подобные сбои Пират распознавал благодаря опыту игры на гитаре. Как будто шагавший человек выстукивал мотив какой-то песни. Пират уже узнал его: это был старший офицер с дредами, здоровяк с мягкой походкой кота.

— Пират? — окликнул он. — К тебе пришли.

Пирату не хотелось никого видеть, он отлично проводил время в тишине и покое, но спорить ему хотелось еще меньше. Звякнули ключи в связке. Он привычно прошел все предварительные стадии: поднял руки, расставил ноги, спустил штаны, нагнулся. Затем они с охранником зашагали мимо полных добычи крысоловок.

— В последнее время тут только о тебе и говорят, — заметил охранник.

— Я лично слухам не верю, — осторожно ответил Пират.

Они вошли в комнату для свиданий. Женщина с сияющей кожей ожидала по ту сторону стеклянной перегородки. Пират уселся на стул посредине, как и в тот раз, и взял трубку.

— Здравствуйте, мистер Дюпри, — улыбнулась ему женщина. — У вас все в порядке? Держитесь?

Держится ли он? Пират недопонял вопрос. И в то же время, поскольку он забыл ее фамилию, не мог вежливо ответить: «Здравствуйте, мисс как-вас-там». Пришлось промолчать.

Лобик женщины снова прорезала малюсенькая складочка, которая лишь приумножала ее красоту.

— Тяжело, наверное, ждать, — сказала она.

Пират пожал плечами. В вопросах ожидания он был экспертом.

— Слушание перенесли, — сказала женщина. — Сначала им нужно найти Наполеона Ферриса.

— Нэппи.

— Да, Нэппи. Владельца того ликеро-водочного магазина.

— Я его не любил.

— Правда?

— Он требовал девять девяносто девять за пинту «Попова».

— Это такая водка?

— Ну, можно и так это назвать.

Женщина засмеялась. Он пошутил. Ему стало приятно, а видеть ее смеющейся — еще приятней. Он вспомнил ее имя.

— Можно и так это назвать, Сюзанна. Но я завязал с выпивкой.

Глаза ее чуть смущенно забегали. Он понял это как: «Понятно, что завязали, вы же в тюрьме», — и на секунду-другую, не больше, она перестала быть такой красивой, как прежде.

— Не обольщайтесь, — посоветовал Пират.

— Не буду, — серьезно ответила она и снова стала прекрасна. — Тем временем нам хотелось бы узнать…

— Каким еще «тем» временем?

— Ну, пока продолжаются поиски Нэппи, — растерянно моргнула Сюзанна.

— Нэппи, Нэппи, Нэппи…

— Мистер Дюпри?

— Почему столько болтовни об этом Нэппи?

— Нам потребуются его показания, чтобы прояснить кое-какие моменты.

— Какие моменты?

— В этой истории с пленкой. Когда ее отослали, зачем, почему ею никто не заинтересовался своевременно. — От этих слов у Пирата голова пошла кругом, но прежде чем он обрел дар речи, Сюзанна продолжила: — У нас будет гораздо больше шансов на благосклонность судьи.