Чужая война
Шрифт:
К тому же победителей не судят, а судя по тому, что битва постепенно отодвигалась всё дальше и дальше в ущелье, можно было сделать вывод, что исход боя уже предопределён.
— Что вы собираетесь делать дальше? — неожиданно подал голос Леон.
Я вполне искренне пожал плечами. По идее надо было искать вторую реликвию, щит Луны или как там его, без которой на Играх не победить, вот только где она? «Лунные», если не дураки, отправили её как можно дальше от меня. Единственный шанс выяснить точное месторасположение артефакта — взять ставку
— Отправимся к вражеской ставке в поисках славы, ответов и припасов.
— Мы можем не взять замок Яой такими силами… — заметил граф, сомневаясь.
— Как? — я даже поперхнулся от такого названия.
— Ну-у-у, нас слишком мало, — похоже Леон из-за усталости не понял вопроса.
— Нет, это понятно. Как он называется?
— Яой, — спокойно повторил граф, не замечая нелепости такого вопроса. — Кажется, это какая-то птица или сказочный персонаж, не уверен.
Угу, птица, как же. Судя по названию — битва предстояла жаркая. Жаль, что никто из окружающих не поймёт ни один из многочисленных каламбуров, которые мгновенно пришли мне на ум. Вот и Леон не очень понял, почему его командующий вдруг стал давиться от смеха.
— Мы можем не взять его нашими силами, — повторил он упрямо.
— Не бывает неприступных крепостей, если внутри сидят живые люди. Штурмом, измором или подкупом мы войдём в него.
— Вряд ли после всего случившегося с нами станут разговаривать… — граф деликатно решил не уточнять, что конкретно он имел в виду, но и так было вполне понятно.
— Наоборот, — самоуверенно ответил я. — Страх расправы сработает куда лучше денег, которых у нас не так уж и много.
— Вы не считаете это… перебором? — едко поинтересовался Леон. — Король…
— Его величество уже показал свои воинские умения, настал мой черёд, — прервал его я. — К тому же, в самом деле, мы побеждаем, какая ему разница каким образом?
Леон развёл руками, показывая, что не ему судить, но на судебном заседании он непременно поприсутствует. Граф, откланявшись, ушёл, оставив нас с Миюми наедине.
— А что будет, если мы проиграем? — вдруг тихо спросила моя помощница.
— Победителей не судят, а вот проигравших — сколько угодно. Поэтому для нас предпочтительнее побеждать.
В широко открытых глазах Миюми застыла неуверенность. Немного помявшись, она рассказала:
— Просто я читала в одном журнале предсказание старой провидицы, что эти Игры станут последними, и после них будет конец света.
Даже не знаю, что позабавило меня сильнее: само предсказание или наивность верившей в него Миюми. Она явно обиделась на мою реакцию.
— Но что вы будете делать, если придёт конец света? — повторила девушка, требуя ответа.
Она распереживалась настолько, что пришлось даже успокаивать её:
— Пока я здесь, он сюда не придёт, а выйдет, причём вперёд ногами.
— Вы так уверены? — с искренним восхищением удивилась Миюми.
— Конечно! После
Девушка не очень поняла ответ, но судя по улыбке вполне уловила его суть.
Дела минувших дней
— Вы всегда так спите? — вырвал меня из объятий сна голос Кейла.
Судя по уровню освещённости, солнце только-только поднялось. Получившихся в сумме пяти часов сна для меня, как человека, который спал впервые за несколько дней, это было категорически мало, но всё лучше, чем совсем ничего.
— Как сплю? С закрытыми глазами, не держась за оружие? — нехотя поднимаясь и попутно разминая затёкшие мышцы, спросил я.
Ресс вместо ответа окинул меня многозначительным взглядом и пожал плечами. Что он хотел этим сказать, я не понял, но искать ответ определённо стоило в области странных снов. Рассказывать же о них или тем более их содержимом Кейлу Рессу было равнозначно смерти.
Сборы много времени не заняли, ведь вещи-то наши остались снаружи убежища на ночь. С ухмылкой глянув на мои продовольственные запасы, Кейл нехотя сунул мне пару своих сухарей, которые всё равно нестерпимо напоминали по вкусу камень, но хотя бы подавали признаки того, что их можно рассосать, и фляжку с водой.
Его собственная диета оказалась точно такой же: ссохшийся хлеб и вода. Глядя на неё, я начинал скучать даже по «кофе» Миюми.
«Позавтракав», мы двинулись в путь. Шёл Ресс уверенно и быстро. Он легко ориентировался в переплетениях тропинок Коварного ущелья.
Поначалу я пытался как-то запоминать наш маршрут — меня с детства учили, что не стоит ходить с незнакомыми дядями в горы, но Кейл так часто и быстро менял направление движения, что бесконечные повороты, перекрёстки и раздваивающиеся тропы просто слились у меня в мозгу в один монолитный кусок непонятно чего.
Только к вечеру мне удалось понять, как же Кейл так ловко ориентировался в казалось бы одинаковых скалах. Разгадка оказалась простой — пометки.
Остановившись возле очередной раздваивающейся тропы, одна половина которой уходила влево и немного вверх, а другая вниз, Ресс долго, внимательно разглядывал окрестные камни.
— Потеряли любимый булыжник? — Ответа на мой сарказм не последовало, пришлось спрашивать нормально: — Что-то случилось?
— Какой-то идиот случился. Здесь должен быть мой знак.
— А?
Ресс указал на кусок камня. Часть была отколота — по виду не так уж давно.
— Тут находилась отметка. Кто-то целенаправленно её отколол.
— И что, мы теперь не знаем, куда идти? — с иронией поинтересовался я.
— Теперь я не знаю, какой из этих двух путей опасный, а какой, — Кейл ухмыльнулся, — чуть менее опасный.
— А чем они отличаются?
— Тем, что в одном случае будет обидно погибнуть, а в другом вы даже не поймёте, где же ошиблись.
— Как по мне и то и то звучит не очень. Особенно после слова «погибнуть».