Чужая война
Шрифт:
— Так вам не нести новую добавку? — удивлённо уточнил адъютант.
— Неси, конечно, что ж делать… — моё лицо исказила гримаса решимости, — но есть я её буду с превозмоганием!
Пока его не было, застолье успел покинуть Хоаким, после ухода которого стали медленно разбредаться и остальные. Формально приём завершился, но мне пока уходить не хотелось — ещё не всё было съедено или хотя бы попробовано.
— Хорошо у меня там наверное Ноа: сухари, прелая вода, красота, — когда спустя пару минут передо мной водрузили новую
— А настроение у неё, наверное, вообще выше гор! — поддержал беседу Альт. — Особенно после того, как вы поддержали решение офицеров не делиться припасами.
— Что ж поделать, воля народа — есть воля народа, — пожал плечами я. — Приятно всё же осознавать, что даже в этот трудный час люди остаются людьми. Жадными и гордыми!
— Эм, гордыми? — удивлённо переспросил адъютант.
— Дело в том, что «солнечные» тоже отказались от обмена. Даже не ожидал, что мои солдаты настолько категорично не захотят отдавать свои сухари.
Вернее было сказать «мои бывшие солдаты», ведь теперь я командовал оравой «лунных», и ничего кроме головной боли у меня это не вызывало. Нет, в отличие от того же Леона, они не влезали со своими замечаниями каждую минуту. Их не надо было контролировать каждый час, как Эльта, или ожидать очередной странной выходки от Гун- Гуна. Но сколько же они ныли! Офицерство «лунных» напоминало мне огромную визгливую шайку вечно плачущих детей.
Стоило мне об этом только подумать, как нытьё возобновилось с новой силой — его источник, вернее источники, подкрепились и были готовы к новому раунду. Ныли они все разом, наперебой:
— Ваши планы на завтрашний марш, так называемый командующий, абсолютно неприемлемы…
— Наши солдаты не смогут столько пройти после сегодняшней битвы!
— Кроме того, наши линии снабжения излишне растянуты, что может создать проблемы в будущем…
— И тем не менее завтра в назначенный час мы выдвигаемся, — терпеливо выслушав это всё, упорствовал я.
— Но… — начали возражать мне, за что получили в ответ полный злобы рык.
— Я сказал — выдвигаемся!
Мой крик был подкреплён ударом по столу. Подействовало это просто замечательно и впрямь как на детей: недовольно поджав губы, спорщики переключились на ковыряние в еде. Мне же удалось возобновить беседу с Альтом:
— Знаешь, что было бы, если бы я так попробовал сделать у себя в штабе?
— Ничего? — предположил адъютант.
— Ничего — это хороший вариант. Леон Сайрас принялся бы спорить и возмущаться вдвое активнее, Гоа Эльт стоял бы с видом, будто его смертельно оскорбили, Лой Ноктим злобно бы пыхтел своей трубкой втрое чаще обычного, Гун-Гун бы стучал по столу как по барабану, а где-то в углу рыдала бы твоя сестра, которая непременно бы посчитала себя виноватой в чём-нибудь.
Пока я увлечённо толкал свою небольшую речь, нацеленную только на одного слушателя, то упустил из виду, как неподалёку появился
Он буквально преследовал меня, улучая каждый возможный момент, чтобы поговорить. Подкравшись ко мне в тенях, словно ассасин, специализировавшийся на устранении булочников и их продукции, рядовой принялся мерзко канючить:
— Милейший Рейланд, не будете ли вы так любезны выслушать мою небольшую скромную просьбу, касающуюся сущего пустяка, мелочи, которая не отнимет у вас и минуты вашего драгоценного времени.
— Эк… это уже заняло две минуты моего времени, — икнув от переедания, ответил я.
— Прошу меня простить, каюсь, не хотел! Прошу лишь покорнейше выслушать мою наискромнейшую просьбу…
— Нет.
— Нет — не выслушаете и мне зайти позже? — уточнил Шинку с нескрываемой надеждой.
— Да, примерно через никогда.
Сгорбившись, словно на него взвалили несколько тюков кирпичей, рядовой удалился. У меня не было абсолютно никакого желания заниматься подобным вредительством по отношению к Ноа. Мелким — сколько угодно, но Лой Шинку на «мелкое» не тянул ни по каким параметрам.
Убедившись, что он ушёл, мне не оставалось ничего кроме как продолжить с превозмоганием запихивать в себя тарелку за тарелкой, стремясь отъесться если не на всю жизнь наперёд, то хотя бы компенсировать последний месяц строгой диеты.
К тому моменту, когда я наконец встал из-за стола и покинул шатёр, меня, наверное, было проще катить в сторону палатки, а не заставлять шевелить ногами. Впрочем, как бы то ни было — оно того стоило. Смерть от переедания куда приятнее голодной. Точно как пузо от пива куда лучше горба от работы.
Не то чтобы я был таким уж малодушным лентяем, но, во-первых, всё же был, а во-вторых, вполне искренне полагал, что успех человека определялся не тем временем, что тратилось на работу, а тем, которое он мог себе позволить тратить на всё остальное.
Альт, следовавший за мной, не успели мы зайти в палатку, сразу же по-хозяйски устроился на диване, даже не предложив мне как-то помочь с вечерней рутиной.
— Напомни, как так вышло, что мы с Ноа обменялись армиями, но мне всё равно достался ТЫ? — уточнил я недовольно.
Подавать блюда и иногда высказывать здравые идеи Альт ещё годился. Но в остальном уступал Миюми по всем параметрам, кроме веса.
В целом он следовал моей собственной философии, но не понимал ключевого: звание лентяя — это не статус, который ты сам себе выбираешь, а награда за предшествующие труды и лишения. Ну или надо стать попаданцем в тело какого-нибудь Рейланда Рора.
— Я обижен, она меня оскорбила! — заявил адъютант.
— Это как же?
— Ноа считает меня ленивым и бесполезным! — невозмутимо рассказал Альт, не вставая.