Чужая война

Баутина Юлия Владимировна

Инари долго разглядывала Князя, а потом сказала.

— Хватит. Хотя сам ты не веришь ни в один из них, кроме разве что второго, да и в тот не полностью. Не знаю, зачем тебе на самом деле понадобился этот зверь, но добыть его мы попробуем. Хотя бы для того, чтобы угрозу для людей убрать. Глеб, что касается тебя, до рассвета ты свободен, потом пойдем в деревню.

С этими словами ведьмачка покинула вагончик. Иван посмотрел ей вслед и с силой растер прогоревшую до фильтра сигарету о край заполненной окурками пепельницы.

— Если мне память не изменяет, — задумчиво сказал Глеб, — не так давно ты говорил, что не намерен вмешиваться в чужую войну. А все, что сейчас происходит, откровенно

попахивает самым что ни на есть прямым вмешательством. Что такого сверхъестественного произошло за время нашего отсутствия, чтобы участие стало необходимым? Я пока не вижу такой причины. Может, я чего недопонимаю?

— Как ты хорошо сформулировал примерно в то же самое время, — отозвался Князь, — война перестает быть чужой, как только оказывается у порога. Сейчас она этот порог уже переступила, а значит, стала своей.

— Но ты ведь сам ее туда пригласил, верно?

Иван не ответил, только вытряхнул из полупустой пачки очередную сигарету и снова закурил. Глеб смотрел на осунувшееся лицо Князя и молчал. Наверное, стоило бы спросить, какие перспективы и шансы имеются у клуба в объявленной Иваном „своей“ войне, есть ли они вообще и для чего Ивану на самом деле понадобилась эта война, но „гладиаторец“ не был уверен, что хочет знать правду, и еще меньше он был уверен, что Князь эту правду скажет.

— Не ходи с ней, — вдруг отчетливо произнес Иван Есипов как раз тогда, когда Глеб собрался покинуть вагончик.

— Что?

— Не ходи с Инари на охоту. Дорогу указать можешь, но сам не ходи.

— Это еще с какого перепуга?

— С того, что я не хочу рисковать одним из своих лучших людей, — Князь почти умоляюще посмотрел на Глеба. — Я же все-таки не слепой, и сложившуюся ситуацию могу и видеть, и оценить. Чупакабра или нет, но это, действительно, серьезная зверюга. Куда серьезнее хоулеров, а что они натворили в Тугреневке, ты, думаю, еще помнишь. Не ходи. Если тебе нужно, чтобы был приказ, то это приказ.

„Гладиаторец“ посмотрел на осунувшееся лицо Князя и тяжело вздохнул, мысленно спрашивая себя — неужели Иван и вправду верит, что он отпустит ведьмачку на охоту одну, тем более, если зверь так силен, как они предполагают?

— Извини, конечно, Вань, — сказал он вслух, — но ты сам приказал мне постигать ведьмацкое мастерство. Вот я и постигаю, а пока постигаю, приказы мне отдает только мой учитель. Вот если она прикажет, чтобы я оставался, тогда останусь, а так… я дал ей обещание, что не буду отлынивать от ведьмацких дел. А обещания надо выполнять, ты не находишь?

Иван промолчал, а Глеб не стал дожидаться ответа. Выйдя из вагончика, он отправился на поиски Инари, уже успевшей куда-то исчезнуть.

Глава 12. Исполненные обещания

Ведьмачка ушла не так уж и далеко. Покинув бытовку, она поднялась на соседний холм к потемневшему от времени и непогоды деревянному кресту, где и сидела сейчас, обхватив руками колени и глядя в темноту. Спать ей не хотелось — сказывалась выкроенная для отдыха дневка, хотя именно сейчас Инари больше всего на свете желала сбежать куда угодно, в том числе и в мир сновидений, лишь бы только избавиться от ощущения близкого присутствия Хорта. Ведьмак остался у вагончика, его не было отсюда даже видно, но на восприятие это никак не влияло. В висках Инари, пульсируя в такт биению сердца, эхом отдавалась смесь глухой злости и ревности, разбавленных тупой болью. Впрочем, других эмоций у ведьмака в последнее время Инари не помнила, давно уже не помнила, если честно. Расстояние помогло бы немного ослабить воздействие, и, будь Инари в Бирючине или в любом из Пограничных миров, она бы непременно сбежала. А куда деваться

здесь? Ведьмачка тихонько чертыхнулась, растирая виски. Казалось бы, пора было и свыкнуться за столько-то лет, а не получалось. С Радомиром — пожалуйста, с Велегодой — запросто, а с ним — нет. Инари уже давно перестала считать, сколько раз она кляла себя за то, что тогда, в Каер Морхен, повинуясь черт его знает откуда взявшемуся внезапному порыву, решила вмешаться в ход событий и остановить Неждана в его зашедшем чересчур далеко эксперименте. Ведь изначально она всего лишь собиралась выполнить опрометчиво данное обещание, чтобы отвязаться от приставшего, как банный лист, мальчишки, и не более того, а в итоге все, как всегда, вышло наперекосяк.

Инари вздохнула, глядя на тускло поблескивающие в ночном небе колючие звезды, и отчего-то вдруг подумала, что в Каер Морхен они были совсем другими. Там вообще все было другим, более близким и более понятным, даже не взирая на вечные конфликты с Бранвином и прочей компанией. Ностальгия, словно только того и ждала, услужливо протянула руку, приглашая следовать за собой в трясину воспоминаний, и ведьмачка не стала сопротивляться, с облегчением уходя из реального мира…

…Да, изначально она всего лишь собиралась выполнить опрометчиво данное Хорту обещание, хотя и без малейшего энтузиазма. Наставничество означало, прежде всего, лишние хлопоты, которых Инари обычно старалась избегать. Впрочем, в глубине души у ведьмачки теплилась надежда, что наставничество продлится недолго.

"Сам сбежит, — решила про себя Инари, исподлобья глядя на стоящего перед ней парня. — Сбежит, как миленький. Уж это-то обеспечить нетрудно".

— Иди сюда, — сказала она вслух и, уже залечивая оставленные цепами ссадины Хорта, подумала, что эта процедура, кажется, начинает входить у нее в привычку. — Завтра, точнее, уже сегодня, в шесть утра жду тебя на северном берегу Сунгура. Если опоздаешь хоть на четверть часа, о тренировках можешь забыть. Все ясно?

Хорт кивнул.

— Вот и прекрасно. А теперь исчезни с моих глаз. Велегоде не говори — я сама скажу.

Парень не стал спорить и даже не попытался пожелать спокойной ночи — просто ретировался тем же путем, каким пришел. После его ухода ведьмачка честно попробовала заснуть, поскольку подозревала, что еще одна бессонная ночь определенно будет лишней, однако ничего из ее затеи не получилось. В конце концов, Инари сдалась, встала с топчана и отправилась в замковый подвал за вином, а потом вплоть до самого рассвета просидела на подоконнике, нянча в руках наполненную глиняную кружку и задумчиво глядя, как постепенно светлеет небо, а по дальним лугам расползаются полосы тумана. Причина бессонницы заключалась вовсе не в ранах, которые вели себя подозрительно спокойно. Редкие покалывания, к которым ведьмачка давно привыкла и на которые уже не обращала внимания, были не в счет, а иного повода для отсутствия сна, вроде бы, не имелось. К тому времени, когда начало светать, ведьмачка как раз успела уговорить весь кувшин хмельного напитка, а, покончив с ним, решила, что пришло время сообщить Велегоде радостную новость о временном уменьшении количества его учеников.

Какое-то шестое чувство, правда, подсказывало Инари, что Бык не будет в восторге от ее идеи, и, как вскоре выяснилось, оно не ошибалось.

— Нара… — укоризненно сказал старый ведьмак, качая головой. — На кой ляд тебе это понадобилось?

Дело происходило на рассвете в каморке Велегоды, куда ведьмачка заявилась с первыми проблесками зари, наплевав на приличия. Впрочем, за долгое время их с Велегодой знакомства приличия давно уже отошли на задний план.

Устроившись в кресле, ведьмачка следила за тем, как Велегода одевается.