Чужая война
Шрифт:
Генерал улыбнулся и покачал тяжелый перстень на ладони. А ведь кланяться рыцари ордена научились у шефанго. Очень уж горды эти нелюди и лишний раз склонить голову почитают за бесчестье. А орден Бича тоже никогда не отличался смирением. И не только орден. Если уж на то пошло, все готы горды. Именно, гордость их и помогла когда-то завоевать для империи огромные территории, не силой – лишь намеком на силу – привести к покорности соседние государства, грозить даже тем, кто был далеко, несокрушимой мощью императора и его псов-палатинов.
Власть на
Власть на море приходилось пока оспаривать у высокомерных наглецов шефанго.
Генерал поднялся из кресла. Легко. Гибко, как юноша. С тех пор как Отец Зла одарил его Силой, сэр Зигфрид забыл о возрасте. Снова вернулась былая гибкость и бодрость. Снова мог он не спать сутками, не чувствуя усталости. Снова мог рубиться огромным своим мечом, о котором, как и о самом генерале, ходили легенды.
Он вернулся к им же заведенному обычаю лично учить десяток лучших молодых рыцарей. И старые легенды, обретя плоть, начали обрастать новыми, совсем уж невероятными подробностями.
Отперев небольшую стальную шкатулку, сэр Зигфрид полюбовался на лежащий там, в темном бархате, старший перстень и два других, тускло светящихся ровным багровым огнем. Положил в шкатулку третью драгоценность. В этом перстне камень казался просто камнем. Значит, не довелось еще ему принимать на себя удар врага.
Генерал знал, точно знал, что он – единственный, кто понял: перстни не только защищают. Они многократно умножают Силу. Но лишь после того, как примут ее в себя. И магия владельца, направленная через перстень, хотя бы раз послуживший щитом, такая магия становится неотразима.
Впрочем, от этого, нового и последнего его приобретения не требовалось ничего, кроме того, что этот перстень был третьим.
В святилище было тихо и холодно. Здесь всегда было холодно. И покидая этот храм, сэр Зигфрид чувствовал, что жара, царящая за пределами его, давит. Жжет. Это ощущение проходило довольно быстро и все равно было неприятным. Ладно хоть солнце почти никогда не заглядывало в завешенные тяжелыми портьерами окна Железного Зигфрида.
Генерал стоял перед алтарем, задумчиво разглядывая стилизованное изображение Анласа. Черного Анласа. Черный огонь, не дающий ни тепла, ни света. Нелепица. Бред. Потому что нелепа и вера в Святое Пламя. Черный огонь – просто насмешка над тем, другим огнем. Перед которым склоняются смертные, позабыв о древних Богах. О священном Многофаннике, символе Постижения. Закрыв себе путь к величию.
Сила пришла через осквернение. Таковы пути Силы: чтобы обрести ее, нужно сломать себя и сломать все, что тебя окружает. Перевернуть, как была перевернута вера. И возродиться. Но уже другим. Совсем другим.
По крайней мере, Отец Зла не требовал рабского уничижения. Он, Владыка Тьмы, любил гордых и презирал смиренных. Может быть, поэтому орден выбрал его, оставив хитрого Творца, насквозь пропитанного
Может быть, поэтому.
А может, потому, что выбор был предопределен еще в дни создания ордена. В далекие дни. Память о них уже стерлась, остались лишь смутные тени воспоминаний. Но «Бичи» помнили. И юные послушники, и старые рыцари помнили. Потому что они не могли позволить себе забывать.
Хранитель Огня провозгласил священный поход на северных язычников. Во главе армии встал Беренгар Белый, молодой дворянин из Аквитона. Стал он главнокомандующим не потому, что были у него какие-то выдающиеся заслуги перед церковью. Просто все рвались возглавить поход. И мешали друг другу. Благодаря этим раздорам, которые не смог остановить даже Хранитель, мало кому известный Беренгар и сумел обойти всех своих соперников.
Армия собралась быстро. Необычайно быстро. Все, кого опалил Святой Огнь, рвались распространить его жар на северные земли.
И началась война.
Поначалу бывало даже, что язычники переходили в наступление. Это происходило потому, что командиры отрядов больше слушали голос своей спеси, чем приказы Беренгара. И однажды случилось то, что должно было случиться: язычники собрали все свои отряды и внезапно обрушились на совершенно не готовых к такому повороту событий огненосцев.
Армия церкви была разбита. И бежала на юг.
Только Беренгар сумел сохранить свой отряд не разгромленным.
Он отказался прислушиваться к голосу разума и к своим помощникам, которые просили его вернуться в Аквитон за подкреплением.
– Мы были разгромлены заслуженно. Значит, нам и исправлять свои ошибки.
Он начал собирать по северным лесам разрозненные отряды беглецов и ставить их под свое знамя. Всех, кто не хотел подчиняться его приказам, он казнил без всякой жалости. И через два месяца за Беренгаром шла армия в пять раза меньше той, что начала Священный поход. Но эта армия подчинялась ему беспрекословно.
Многие думали, что Беренгар – безумец. Ведь армии некоторых языческих племен превышали по численности его отряд. Сам Хранитель послал ему письмо с предложением вернуться.
Но он остался на севере. И уже через полгода его именем пугали детейв языческих становищах. А его самого языческие шаманы объявили злым демоном. В своей же армии он заслужил прозвище Бич Божий.
С этим именем он и вошел в историю.
Как смерч, носился Беренгар из края в край северных земель. Он громил всех встающих на его пути. И не знал он поражений.
Через пять лет северные земли вплоть до океана и венедских княжеств были опалены Святым Огнем.
По предложению Хранителя и с полного одобрения всех южных правителей там было создано государство под на – званием Норвик. Во главе государства встал племянник короля румийского. Беренгар же Белый стал одним из его герцогов.