Чужая война
Шрифт:
– Не то что вы.
Мне даже спорить с ним не захотелось.
Элидору тоже.
Может, и правда, выкрутится эльфиечка. Может… А нам главное поторопиться. Чем скорее мы явимся в Аквитон, тем раньше убедимся, что все с менестрелькой в порядке.
Или увидим, что ее там нет.
Темный… Я понимаю, что не до того тебе и вообще не до эльфов. Но, пожалуйста, присмотри за девочкой. Мне просто некого больше попросить…
ИГРОКИ
– Вы обещали разделить их.
– Это мы и делаем.
– Палатин? Да они же едва не позабыли обо всем ради этой девчонки!
– Ну и что? Ты ведь только выиграл бы от этого, верно?
– Я боюсь, от этого мы все могли бы проиграть.
– Не сгущай краски.
– И не думаю. Игра идет, а эти четверо беспокоят меня все больше.
– Больше, чем Князь?
– Пока еще нет. Пока. Вот что, Величайшие, то, что не можете вы, попробую сделать я.
– Снова Твари?
– Не самые страшные. Если палатин действительно ослабляет этих троих, я думаю, у меня получится. Но он не должен вмешиваться, позаботьтесь об этом.
– Ты не имеешь права…
– А вы не выполняете обещаний. Договор в силе. Вы разделяете четверых…
– Троих.
– Четверых, Величайшие. Они все еще вместе, хотя и стали слабее. Разделите их, и только тогда я уберу Тварей.
– А Князь?
– А Князем займемся позже.
Готская империя. Райс
Тресса де Фокс
Мы шли по Райсу… В смысле, плыли, естественно, а не шли, потому что лодка наша (лучшая из тех, которые стояли на берегу возле какой-то замызганной деревушки) тянула от силы на кусок именно того непотопляемого материала, который, собственно, и плавает. На хороший такой кусок, конечно. Качественный даже по-своему. Но тем не менее.
Именно здесь, на одной из самых больших на Материке рек, я удостоилась зрелища, видеть которое (могу поспорить) не доводилось никому из шефанго – гребущий эльф!
Да, Элидор греб. И греб, надо сказать, весьма и весьма. Меня-Эльрика от этого занятия отстранили сразу же – при всем старании приноровиться к сэру Рихарду или кому-нибудь из монахов я так и не смог. Работать приходилось даже не в полсилы, а в четвертиночку, я очень скоро забывался, и лодка начинала описывать по воде круги и петли. Что вы хотите? Первое, чему учатся на Ямах Собаки, после того как приноравливаются плавать и ходить, – это грести. Естественно, ни эльфов, ни готских дворян ничему подобному не обучают.
– Знаешь, Эльрик, – сказал Элидор после третьей попытки сработаться, – отдохни-ка ты лучше. А мы тут как-нибудь сами.
Мысль насчет отдохнуть показалась мне здравой. И как результат – уже третий день я, в родном и милом женском обличье (закатав рукава, подвернув штанины, сняв сапоги и затянув ремень), пребываю на корме нашего суденышка и ровным счетом ничего не делаю. Даже готовит Сим, вполне резонно опасаясь допускать меня до этого священнодействия. И рожа все эти дни у гоббера до того счастливая, как будто лицезреть меня было самой большой
А вообще, пока все хорошо. То есть действительно хорошо. Меня-Эльрика такая благодать в течение трех суток насторожила бы больше, чем явно скапливающаяся где-то на горизонте угроза. А меня-Трессу… Да какое мне дело до всяких там угроз, когда рядом два таких бойца?! Неужто они не защитят одну слабую женщину?
Одну, правда, уже не защитили. И не два бойца, а три, один из которых стоил двух других вместе взятых. Где-то сейчас Кина?
«Мы расстаемся от силы на десять часов, малыш…» Ведь никто из нас не думал всерьез, что девочке придется в одиночку пробираться по Готской империи. А если бы и думали, что толку? Мы все равно смогли бы уйти из замка только через клятое это подземелье. Нереально было бы справиться с охраной на крыше. Да и во дворе, если уж на то пошло. Без палатина мы бы, может, и прорвались. А с таким грузом на плечах…
Кажется, я оправдываюсь. Страсть как не люблю этого делать.
Да Элидор еще. Он говорить-то не говорит, но я же не слепая. Извелся уже эльф наш. Ну и я тоже за девочку волнуюсь. Пообвыклась она с нами за прошедшие дни, злость с нее слезла – теперь не укусит ведь сразу, а тварь какая и ударить может. Элидора, судя по всему, подобные же мысли беспокоят, не считая, естественно, еще каких-то переживаний, мне непонятных (все-таки любит Кину он, а не я-Тресса). И терзает что-то вроде беспомощных угрызений совести. Бывают такие ситуации, когда осознаешь прекрасно, что по-другому-то поступить нельзя было. Но все равно грызет что-то. Оставили. Оставили одну. И некому ее защитить. Да втянули предварительно в такую свару, из которой самим бы живыми вылезти. А ведь Кина совсем другая, чем мы.
М-да. Вот тебе и отдых.
А какие же выводы можем мы сделать по поводу этой самой свары, имея на руках новые детали мозаики?
Судя по всему, мои бредни насчет Светлых, Темных и Черных в данной ситуации обрели плоть. Свет сейчас представляет Белый Крест. Тьму – Князь. А Черные – это наш любитель пошвыряться огненными шариками и иже с ним. Рилдираны, они по факту Черные. Их за одни только «моления Мраку» стоило бы поистребить без жалости. Итак, что мы видим? А видим мы не молот с наковальней, между коими пребывать нам выпало, как раньше мне казалось. Видим мы треугольник, в центре которого наша четверка и палатин в придачу.
Если исходить из соображений чистой геометрии – из треугольника выскочить посложнее будет. А если исходить из соображений иных… Покровитель наш, в данном случае Белый Крест, мог еще организовать нам защиту от Князя. Но вот сладить с двумя враждебными сторонами ему вряд ли под силу. Как ни верти, а вляпались мы по самые уши..
Ладно, как запасной вариант всегда остается отступление на заранее заготовленные позиции (проще говоря – бегство на Ямы Собаки), со всей «свитой», естественно. Дома не поймут, но и не осудят. Дружбу у нас ценят. Тем более что Элидор дрался за меня.