Чужая вселенная
Шрифт:
– Ну что там? – заорал он. Ящеры появились, как двое из ларца.
– Все в порядке, капитан, – заверил один из них. – Как ты и сказал, двадцатую часть груза отдали. Пятый советник Рипо доволен.
– Сам вижу, что доволен, иначе гнить вам в болотах, – недовольно пробурчал Рурре. Потом, вспомнив, что у него тоже есть начальство, повернулся ко мне.
– Делай все как обычно, – подтвердил я. В гипер-кольце появился еще один обьект, а мы направились к планете. Лететь предстояло почти сутки, изношенные двигатели торгового корабля инженеры подлатали, и теперь они были как новые. Мы же не изверги, когда к нам с добром, отвечаем тем же. Ремонтник, который Третий, в знак благодарности украл бутылку
Кир доложил, что все в порядке, зонды отстрелили, мимо, в паре миллионов километров, проходил какой-то метеорный поток, их туда и встроили. Через несколько дней шарики диаметром десять сантиметров, с батарейкой, обеспечивающей сотню лет работы, разлетятся по системе, возьмут под негласное наблюдение инфопотоки, определят безопасные частоты, свяжутся с зондом-маяком, замаскированным под десятиметровый метеор, а тот – со станцией в нашей системе – гиперсвязь на таком расстоянии в этом мире отлично работала. Странно только, что за десять-пятнадцать лет, пока Миллин тут сидел, он этого не сделал. Купить зонды не слишком накладно, да и украсть гораздо проще, чем ныряльщик с носителем угнать. Хотя теперь не спросить.
– Подождем? – мы как раз пересекали кучку астероидов. Разброс от плоскости эклиптики в этой системе был градусов сорок, и начали попадаться кое-какие скопления космических тел. Редкие, но плотные. Элика должна была отстыковаться от транспортника и зависнуть где-нибудь неподалеку, первым ступить на первую нашу планету в этом мире, не считая болтающейся, как в проруби, системы оранжевой звезды, предстояло мне.
Торговец даже в мыслях считал себя не слишком богатым. Этому бедняку принадлежал выведенный на орбиту местного очага жизни астероид, в пять километров диаметром, от которого осталась только двухсотметровая оболочка. Внутри все было неплохо оборудовано – склады, причальный док, даже какие-то жилища для обслуживающего персонала. Рурри с гордостью показывал свою собственность, пока дроны сгружали контейнеры с чамби. Вообще торговец выглядел довольным жизнью, от части забот мы его избавили, не нужно было теперь задумываться о том, как сбыть технологический неликвид. Все поставки чамби оплачивал я, оставалось только поделить прибыль.
– Тут ничего сверху обычного продавать не буду, – Рурри махнул рукой в сторону последнего контейнера, – все отвезу в другие системы, там с руками оторвут. Но надо выждать немного, а то слух пойдет, что товара стало больше, и цена может упасть. Готов? Пошли.
Поведение торговца менялось. Он стал слегка заносчивым, даже поглядел один раз на меня свысока. Дома и родные стены помогают, Рурри постепенно возвращался к обычному своему состоянию, лебезить перед вышестоящими, пинать тех, кто ниже, с равными хвастаться и хитрить. Я про себя усмехнулся. Будет себя так вести – у склада, у корабля и вообще у всего его имущества появится другой хозяин.
Бот скользнул к планете, преодолевая сопротивление атмосферы – тут она была более плотная и низкая, чем на Земле, но общие характеристики примерно совпадали. И гравитация, и температуры, состав воздуха, даже размеры. Словно по образу и подобию делали. Да что там, даже луна была, в двухстах тысячах километров, только она, в отличие земной, вращалась.
Среди огромного океана располагались два материка, один напротив другого. Оба протянулись от северного полюса до южного, на экваторе жара доходила до сорока, на полюсах – морозец в минус двадцать не давал таять ледяным шапкам. Нашей целью был тот континент, что поменьше, с высоты в десяток километров сквозь облачный покров открывалось слабо заселенное пространство,
– Сначала нужно получить карточку, а потом – все остальное, – предупреждая мой вопрос, ответил Рурри. Только сейчас вспомнил? Хотя взяли-то из воспоминаний по верхам, только чтобы общее представление иметь.
05.
К мрачному невысокому зданию из черных блоков, стоящему на скале, вилась очередь по горному серпантину – человек пятьсот, не меньше.
– Что-то сегодня многолюдно, – подтвердил мои наблюдения Рурри. – Тут регистрируют всех новичков, у кого нет карты жителя Союза. Вроде тебя.
– Откуда они берутся? – на улице было холодно, заметно ниже нуля, ветер бросал хлопья снега прямо в лицо. Бот мы пристыковали к мачте в километре отсюда, и оставшееся расстояние прошли пешком по утоптанной широкой тропе. Навстречу шли люди, приобщившиеся к Союзу.
– До сих пор находят планеты, оторванные Нашествием, – Рорри вытащил сигариллу-варес, закурил. – Оттуда и рабы.
– Так тут рабы?
– В основном. Не бойся, никто тебя в рабство не возьмет, уж больно ты много жрешь, – хохотнул торговец. И тут же опасливо на меня зыркнул. По глазам вижу, и соскочить ему хотелось, чтобы не делиться прибылью, и будущие доходы манили к себе. – Свободных тоже хватает, есть те, кто в глуши живет, приходят с родственниками или односельчанами. не всех же родители до пяти лет успевают зарегистрировать на месте.
Мы встали в конец очереди, которая, впрочем, двигалась довольно быстро. Люди в ней кучковались группами, во главе каждой – местный житель, который поручался за каждого, получающего гражданство Союза. Только эти вот поручители, да мы с Рурри, были более-менее прилично экипированы, а вот будущие низы общества одевались кто во что горазд. Было видно, что многие из них мерзли, но все равно терпели.
– В храме нам направо, – наставлял меня торговец. – Для свободных людей идет особая процедура, ты же свободный человек?
– Щас в рыло дам, – предупредил я.
– Шучу, шучу, – Рурри захохотал. На своей планете он чувствовал себя гораздо свободнее. – Мы с тобой, Марк, тут таких дел понаворочаем, да я через лет десять в первую тысячу выбьюсь. А то и в сотню. Этот новый чамби просто бомба, с руками оторвут. Сколько, ты говорил, его делать можно?
– Да хоть все, – пожал я плечами. – Но сам понимаешь, сырье дорогое, он и стоит поэтому десятикратно.
– Ага. Все не надо, быдло всякое и обычным обойдется. А вот уважаемые люди, им можно и дороже продать. Поэтому будем возить понемножку, пусть привыкают. Да что там люди, даже ящеры оценили, а у них рецепторы вкусовые модифицированы, могут хоть грязь жрать. А вот новый чамби и у них пошел, они с него дурнеют и больше уже ничего не хотят. Ох, развернемся. Надо будет ключ новый прикупить, на шестнадцать систем. Или на двадцать семь! – размечтался торговец. – Не верил я отцу, когда он этот ключ мне отдавал, что озолочусь. Думал, бредит старик, триста общих годков как-никак, нерабочий неликвид подсовывает. Эх, если встречу, отблагодарю, не пожадничаю.
Общий год – чуть меньше земного, 354 земных дня. Жители Союза, в быту используя привычное мне десятеричное счисление, для привязки ко времени применяли восемнадцатеричное. Секунда длилась на десять процентов меньше, в минуте было 324 таких секунд, в часе – 18 минут, и так далее, до года из 18 месяцев. В каждой системе использовались три даты, внутрипланетная, внутрисистемная и общая. Наверное, удобно. Мне так вообще было все равно, модуль прекрасно переводил из одной даты в другую, никакого дискомфорта.