Чужая земля
Шрифт:
С моим взводом тоже оказалось не всё в порядке.
Возле «Носорога» распластался убитый солдат. Голова его превратилась в кашу, смятая каска валялась рядом. Ещё двое сидели на земле рядом с машиной. Один вытянул окровавленную ногу, второму накладывали турникет на разорванное в мясо плечо. В траве торчал шипастый загривок дохлого ящера.
Каштанов стоял неподалёку, держа в руках крупнокалиберную винтовку, и всматривался в туман, что висел над расчищенной местностью.
— У нас один труп, господин сержант. Борисова убили, — Каштанов
Лицо Кондрата уже не выглядело столь улыбчивым, как обычно. Оно было злым и напряжённым.
Два младших сержанта, как и Каштанов, стояли на страже, вглядываясь в туман. Вокруг каждого из них валялись мелкие мёртвые тенебрисы. Взвод Сафонова рассредоточился возле соседней машины.
— Почему не держали строй? — спросил я.
— Держали, господин сержант. Да когда ящерица напала, все бросились в разные стороны. Она же, гадина, прямо между нам оказалась. Никто глазом моргнуть не успел. Быстрая, скотина. Кстати, камешек-то ваш хорошо сработал. Мелкие твари его за версту обходят.
— Где он?
Камень лежал рядом с Кондратом. Солдат взял его и протянул мне.
— Закрепи на моё рюкзаке, — велел я, не желая прикасаться руками к рассеивателю.
С убитым Борисовым я лично не общался, но кое-что про него знал. На границу он отправился, как и многие другие простолюдины, вместо какого-то аристократа из Первосибирской губернии. Такая, на мой взгляд, порочная практика была распространена весьма широко. Владеющие часто посылали вместо себя простых солдат в том количестве, которое предписывалось документами и зависело от ранга рекрута, однако факт заключался в том, что один владеющий полезнее и живучее, чем несколько не имеющих магической силы бойцов.
Я подошёл проверить раненых из моего отделения. Один был молодой парень, второй — мужик в годах, служивший уже три года, но до сих пор не поднявшийся выше рядового. Рядом лежал боец с ранами на лице, шее и руках. Этот был не мой — из второго взвода. Его перебинтовывали двое. Сафонов стоял и наблюдал за процессом.
— Странно дело, господин Озёров, — сказал Сафонов. — Почему-то я не видел вас здесь во время сражения. Вы не были со своим взводом?
— На что-то намекаете, господин Сафонов?
— Я ни на что не намекаю. Я говорю прямо: вы нарушили устав, бросили своё отделение во время трудного боя. Один из ваших солдат погиб.
Я усмехнулся. Можно представить, сколько людей погибло бы, если б я торчал здесь и ждал, пока магнусы, каракатицы и все остальные доберутся до колонны. Но перед Сафоновым я отчитываться не собирался. Было видно, как старательно этот урод хочет уличить меня в неком нарушении. Силой ему со мной тягаться не с руки, значит, надо нагадить другим способом.
— Находите в этом что-то смешное? — презрительно уставился на меня Сафонов.
— Совершенно ничего смешного я в этом не нахожу,
— Ваше право.
Атаки больше не повторялись. За следующие пару часов мы погрузили раненых и убитых в «Носороги» и грузовики, и те отправились обратно на базу. Почти вся транспортная бронетехника подчинялась командованию полка, а не дивизии, а нам были приданы два танка, четыре самоходные зенитки и восемь бронемашин: колёсные БМ-103 и гусеничные БМ-21. Они-то и остались.
Когда лишняя техника уехала, солдаты стали разворачивать лагерь. Маги воздуха отбросили подальше трупы тенебрисов, дабы те не отравляли атмосферу, танки и прочая бронетехника расположились по периметру, а промежутки заняли пешие подразделения. Рядом начали развёртываться другие батальоны, двигавшиеся следом. Воздух наполняли гул моторов, треск валящихся деревьев, человеческие голоса. Мы ожидали нападения, все были начеку. Оставалось лишь гадать, как поведут себя тёмные.
Наш взвод расположился за поваленными соснами. Мы контролировали один из секторов со стороны бездны. В тумане её видно не было, но подёрнувшееся чернотой небо ясно давало понять, что там находится. Я уже доложил лейтенанту Дондукову, что во время битвы обнаружил яму на юге. По идее, тот должен был передать информацию капитану или лично майору Жуковской.
Тёмные к нам больше не подходили, но среди высохших стволов нет-нет да мелькала какая-нибудь мелкая тварь. Был приказ не тратить попусту патроны, и поэтому стреляли лишь по тем, кто подбирался совсем близко.
Больше всего мне сейчас хотелось вернуться на место сражения и забрать остатки силы убитых магнусов, мега бестий, пастыря и прочих сильных монстров. Тогда не сделал этого, поскольку торопился на помощь своим, потом мы занялись обустройством лагеря, но я надеялся, что к вечеру свободное время появится.
Нас осталось пятеро. Пятым был рядовой Тихонов — очередной мещанин лет сорока, служивший вместо какого-то аристократа. Все находились в подавленном настроении. Только Пестов не терял оптимизма. Рыков — молодой светловолосый паренёк, похожий больше на школьника-отличника, чем на солдата — замкнулся в себе и молчал. Каштанов причитал, дескать, людей положили много, от границы ушли далеко, и если снова придут пастыри, ещё кучу народу перебьют.
Я сидел рядом, поглощая свой сухпаёк, и слушал. Терпение моё быстро иссякло:
— Хватит скулить, Каштанов. Опытный боец, а ноешь, как маленькая девочка. Всё нормально будет. Сейчас яму закроем, и станет чисто.
— Виноват, господин сержант, — извинился Кондрат. — Потери очень большие. А только первый день.
— Большие. И что? Мы не отдыхать приехали, а тварей бить. В следующий раз постараемся сделать так, чтобы были меньше. Строй держать, например, и не разбегаться. Да?
— Так точно, господин сержант.
— Вот то-то.
— Господин сержант, а можно вопрос?