Чужая жена – потемки
Шрифт:
– Это садизм, милая!
– Может быть, но его никто не отменял, – Лена равнодушно пожала плечами. – Думаешь, завтра на похоронах таких будет мало?
– Ну… Не знаю…
Он мало кого помнил из друзей своих тестя и тещи. Скорее всего их просто не было. У таких малоприятных людей их и не могло быть. Существовали враги, недруги, деловые партнеры, полезные люди, очень-очень полезные люди… Но друзей не было. Стало быть, и радоваться завтра их страшной кончине будет некому. Явится скопище равнодушных вежливых людей, прибывших на похороны, чтобы засветиться, чтобы с кем-то встретиться, и только.
– Завтра их будет
– Что, прямо так и будут рассуждать? – притворно ахнул Влад, в душе этих людей очень даже понимая.
Тесть его с тещей, мягко говоря, совались порою туда, куда всем смертным ход был от рождения заказан. Ему, например. Он со своей щепетильной порядочностью не то чтобы желал использовать чужие секреты себе во благо – он их и знать не желал вовсе.
И как только удавалось этим двум пенсионерам, в таком возрасте, при своем малоподвижном образе жизни сохранять настолько энергичную, активную подлость?
– О, милый, думать станут по-разному. И тебе, полагаю, достанется тоже.
Ленка взглянула на него с каким-то нехорошим прищуром. И он сразу забеспокоился.
– И как же станут думать обо мне?
– Ну… К примеру, станут шептаться по разным углам, что мы теперь с тобой – состоятельные наследники. Что к тебе перейдут акции отца, а их у него немало. Он же тебе их завещал, не так ли?
И вновь – этот нехороший взгляд из-под растрепанной белобрысой челки. Вот этим она его разозлила, да так, что он готов был ей на голову выплеснуть остатки ромашкового чая, который она не допила – и ему не позволила.
Что за намеки, черт побери?! Это его – Влада Ковригина – бизнес! Пусть никак там его имя не фигурировало – в то время нельзя ему было светиться, он состоял на службе в муниципалитете и рассчитывал сделать со временем политическую карьеру. Со временем, правда, одумался. Но в тот момент пришлось ему фирму оформить на тестя. Больше не на кого было. Потом он тысячу раз об этом пожалел, конечно, дурак! Лучше бы на соседа оформил, чем на этого упыря! Но дело-то и деньги были не тестя! Деньги-то и сам бизнес были его – Влада. Ленке ли не знать?! Почему же она щурится? Чего язвит?
– Вот, могут и фирму сюда приплести. И интерес твой в его смерти увидеть, – вялым голосом продолжила она. – Народишко, он такой… Ему только повод создай для фантазии, такого нагородит.
Влад внутренне взорвался, но кое-как совладал с собой. Медленно вылез из-за стола, хотя – видит бог! – очень ему хотелось швырнуть стул на пол и вместе с ним – что-нибудь и из посуды грохнуть. Да так, чтобы позвончее, чтобы с боем стеклянным! Чтобы Ленкино посеревшее от страданий лицо вытянулось, чтобы глаза ее – сухие, пустые и холодные – наполнились все же слезами.
Сладил он со злостью, молодец. Отвернулся от жены, подошел к раковине, тщательно вымыл чашку, ситечко, все убрал в шкаф. Постоял минутку и, поворачиваясь, напомнил Ленке с нежной улыбкой:
– Так ведь и ты, Лен, не без греха. И ты, помнится, несколько недель тому назад шептала мне, как сильно ненавидишь их и все чаще и чаще думаешь о том, чтобы их не стало. Забыла?
– Нет.
– А зачем тебе себя корить. Лен? – Влад сжалился и подошел к ней, присел рядышком, обнял, положил ее непричесанную головку себе на плечо. – Для чего тебе себя корить, это же не ты их застрелила?
Она в мгновение ока сделалась словно бы деревянной. Вот только что, обмякнув, она повисла в его руках, слабой ладошкой схватилась за его колено, холодными губами прикоснулась к его щеке. И сразу – бац, и будто окаменела!
– Ты почему так сказал, Влад? – зазвеневшим треснутым хрусталем голосом спросила Ленка и резко отодвинулась от мужа. – Почему?! Ты что, меня подозреваешь?!
– Сдурела, что ли?
Он растерянно заморгал, забыв уже и о ее противных намеках, и о взглядах, словно кричавших – красноречиво и осуждающе. Он совсем, совсем ее не узнавал – свою жену Ленку, с которой прожил четыре года бок о бок и о которой знал, кажется, все. Вплоть до того, с какой заторможенной неторопливостью она шевелит своими извилинами. Прежней Ленки перед ним больше не было, была какая-то другая, непонятная. И он совсем не знал, радоваться ли этому, огорчаться или опасаться ее?
– Это не я! – Она высокомерно подняла подбородок, до удивления сделавшись похожей на своего покойного отца. – Я их не убивала, запомни это, когда станешь трепаться о тех моих словах направо и налево!
– Сдурела, что ли?! – повторил он, но уже с нажимом. – Что ты такое болтаешь, хоть понимаешь сама?! Кому я стану трепаться?!
– В полиции, к примеру. Нас пока щадят, не допрашивают. Но это благодатное время скоро закончится, поверь! Скоро за нами придут…
И вот сегодня, посматривая на разошедшуюся, раскуражившуюся толпу «скорбящих», Влад вдруг понял, что Ленка была не так уж и не права. Мотивов для убийства пожилой четы Иванцовых у них всех – не счесть. Причем у множества самых разных людей. Но беда была в том, что ни Влад, ни Ленка не знали об этих контактах своих дорогих покойников. Мобильные телефоны тестя и тещи оказались пустыми, так сказали им сотрудники полиции. Никакой их картотеки ни Влад, ни Ленка так и не нашли, хотя успели перерыть весь дом до приезда представителей органов правопорядка. Они даже картошку в подвале всю перелопатили – ничего! Компьютером Константин Сергеевич не пользовался, он его презирал и не доверял этой технике. Его жена – тем более. Какой компьютер, если она занозу из собственного пальца вытащить не могла?! Ни тетрадок каких-нибудь, ни записной книжки, ни ключа от банковской ячейки – ничего!
– Лен, как же он дела свои вершил? – спросил Влад в тот вечер у жены.
Запыхавшийся и злой, он старательно обходил взглядом остывшие к тому часу тела тестя и тещи и все настаивал на том, чтобы побыстрее вызвать полицию.
– Погоди, еще не время, – уговаривала его Ленка, трясясь всем телом, как огромное сливовое желе. – Надо… Надо ЭТО найти, милый…
Что – ЭТО? Как ЭТО выглядело? Что конкретно ЭТО нечто могло в себе таить?
На эти вопросы у них ответов не было. Знали, оба знали: что-то быть непременно должно, потому что оба понимали, чем именно промышляла пожилая супружеская парочка. Но найти им ничего так и не удалось.