Чужая жена
Шрифт:
— Первый раз всегда страшно.
Убираю маленькую прядь волос с ее лица, заправляю за ухо. Вижу, как она готова вот-вот прикрыть глаза, как ее дыхание углубляется. Какая же она красивая, хрупкая. Как цветок жасмина.
— Куда мы приехали?
— В кафе, — указываю на красивую деревянную арку парадного входа, на которой написано «Все как дома». — Тут вкусно готовят, заваривают отличный ягодный чай. Тебе понравится.
— О, прекрасно, я как раз проголодалась. — Она мило растягивает уголки губ в стороны, обнажая красивые
От ее улыбки предательски екает сердце. Ну почему, почему судьба так жестоко поступает со мной? Ведь она моя. Моя с ног до головы, до самых кончиков волос. Моя девочка.
Я улыбаюсь в ответ, стараюсь подавить свои неуместные эмоции. Жасмин сама берет меня за руку, переплетает наши пальцы. Как будто так надо, как будто так правильно. И черт побери, так правильно. И это чувствуется. Эти мгновения счастья хочется растянуть до бесконечности.
В кафе нам находят свободный столик, делаем заказ.
— Здесь довольно мило. — Жасмин снимает куртку и вешает на спинку стола, с любопытством разглядывая деревянную веранду. Я улыбаюсь, а потом не сдерживаюсь и смеюсь.
— Что? — Ее темные брови сдвигаются к переносице, непонимающе смотрит на меня. Все еще смеюсь и тычу ей в грудь, ничего не объясняя.
— И? — смотрит на меня с упреком. — Да, я люблю этих старичков, всегда ждала серии по телевизору! Что такого?
Чтобы не вдаваться в долгие объяснения, снимаю свою куртку. Ее глаза опускаются мне на грудь, уголки губ дергаются в сдерживаемой улыбке, потом она все же прикусывает зубами нижнюю губу, но смех в глазах не скрывает.
— Совпадение, — резюмирую. Что у нее, что у меня толстовка с изображением Тома и Джерри, только у нее все на белом фоне, у меня на черном. Ин-янь. Непохожие, но вместе.
Весело садимся за стол, делаем заказ. Точнее, я делаю, а Жасмин покорно доверяется моему вкусу. Я обещал ее вкусно накормить, я сдержу слово.
— Вообще, тебе идет. Правда, я привыкла видеть тебя в костюме.
— На работе я чаще всего в медицинской форме.
— Тебе нравится то, чем ты занимаешься?
— Странный вопрос, — улыбаюсь я.
Официантка приносит наш заказ. Жасмин берет заварочный чайник и наполняет пустые чашки.
— Почему странный? — Она поднимает идеально ровные брови. — Твой отец бизнесмен, влиятельный человек. Сомневаюсь, что он не внес свою лепту.
Усмехаюсь, вспоминая, с каким трудом мне дался этот непростой выбор.
— Так как я младший сын в семье, мне разрешили выбрать профессию по своему вкусу, — отвечаю, сделав глоток вкусного чая. — В восьмом классе к нам в школу перевели девочку. Все над ней издевались и насмехались, а мне было ее безумно жалко и хотелось, чтобы люди вокруг перестали тыкать в нее пальцем. После аварии ее лицо было обезображено, профессиональный пластический хирург мог все поправить, и жизнь этой девочки не была бы столь ужасной.
— Ты, конечно, поправил. — Жасмин
— Да. За свой счет. Было непросто, но я это сделал. Она почти сразу же после этого вышла замуж, родила двух красивых девочек. О прошлом ей напоминают только шрамы на теле и фотографии.
— Ты мог и шрамы убрать.
— Она не захотела, но я рад, что сумел ей помочь.
— У тебя доброе сердце, Дани.
— Слишком доброе, — глухо замечаю я, беру хачапури, отщипываю кусок. Настроение немного испортилось, когда вспомнил недавние события.
— Твое доброе сердце само женилось на Белле? — Она затрагивает еще одну тему, на которую я бы не хотел разговаривать. Не с ней. Не сейчас.
— Долгая история, — отвечаю, снова сделав глоток чая. Хочу отойти от этой темы, не поднимать ее.
— И все же? — настаивает Жас.
Грустно вздыхаю. Смотрю на пальцы, в которых держу кусочек хачапури. Зачерпываю начинку, прожевываю и только потом поднимаю глаза на мою Жасмин. Она все-таки не чужой человек. Надо рассказать.
— Мой брат был обручен с Беллой, — начинаю я. — Они готовились к свадьбе, любили друг друга, родители уже обговаривали детали. Я должен был прилететь из Америки за день до торжества.
Жасмин внимательно меня слушает. Не отвлекается, не перебивает. Я должен рассказать. Хочу, чтобы она знала. Как быстро изменилось мое мнение, не правда ли? Почему так? Мы даже с Беллой это не обсуждали.
— Казим разбился за неделю до свадьбы, — выдыхаю роковые слова, которые даются уже не с таким трудом, как я думал раньше.
Но все равно чувствую горечь утраты. Как в тот день, когда отец позвонил поздно ночью по американскому времени, чтобы сообщить страшную новость.
— Его мотоцикл задел пьяный водитель иномарки. Брат умер в больнице через несколько часов. Отец сделал все, чтобы виновник получил по заслугам, но это не вернет нам Казима.
Больно. До сих пор за него больно. Не замечаю, в какой момент сжимаю кулаки со всей силой. Обращаю на руки внимание только тогда, когда Жасмин аккуратно накрывает сжатый кулак своей нежной ладонью. Она успокаивает, заставляет выдохнуть, открыть второе дыхание и продолжить рассказ.
— Когда Казим умер, отец потребовал вернуться домой. Теперь я стал старшим сыном и должен был выполнять обещания, данные отцом семье Беллы. Мне разрешили только заниматься своим делом, оперировать. Для этого мой отец связал меня с твоим мужем, чтобы инвестировать деньги в клинику. Конечно, я об этом мечтал, но не такой ценой, — горько усмехаюсь я, понимая, как повернулась в итоге судьба. — Многие свои привычки пришлось забыть, например