Чужая жена

Робардс Карен

Дэн Осборн и его супруга, поджидавшая мужа в церкви, разместились рядом с Дейвом. Tea села рядом с Лайзой. Здесь же поместились Кэти и Майкл Блаунт. Они прекрасно знали, что рискуют навлечь на себя гнев хорошего общества, появившись в церкви в обществе прокаженной второй миссис Ханнигер. Больше к Ронни не приближался никто, за исключением охранников.

Она и ее близкие составляли как бы маленький остров, инородный в бурлящем вокруг океане.

Когда служба началась, Ронни закрыла глаза и стала мысленно прощаться с Льюисом. Он не был безупречным

мужем, но он заслужил доброе прощание. Ронни вовсе не относилась к нему плохо; просто она не любила его.

Он не заслуживал смерти. Тем более такой смерти.

Ронни вздрогнула, потому что перед ее глазами опять встала жуткая картина.

Молись за нас, отче.

Она склонила голову и вместе со всеми нараспев повторяла слова молитвы, но не могла отделаться от ощущения, что все вокруг смотрят на нее. Даже во время молитвы она – бельмо на глазу у других людей.

Даже здесь, в церкви, она – пария.

– Осборн не должен был ее пускать!

Том смотрел репортаж о похоронах сенатора Ханнигера по большому телевизору, стоявшему в гостиной дома Кенни. Сам Кенни находился здесь же. Он сидел на диване, тогда как Том стоял перед экраном и грыз кулак.

Ронни только что вышла из церкви после завершения службы. Едва она, опираясь на руку Дэна Осборна, спустилась по каменным ступеням на тротуар, жадные репортеры обступили ее, и охранявшим Ронни полицейским штата пришлось применить силу.

– Эй, смотри! Господи Иисусе, да уберите же их! Они ее сожрут!

На какой-то момент точеное лицо Ронни заполнило весь экран. Ее карие глаза обведены тенями. В углах мягких полных губ – залегли складки. Щеки бледны, как белая рубашка, и кажутся еще белее по контрасту с пламенеющими на ярком солнце волосами.

Лицо испуганное и в то же время пугающее.

– Невероятно, – пробормотал Том, вгрызаясь в собственный кулак.

Он должен быть сейчас там, с ней, и к черту Дэна. Нет, он должен быть там вместо нее, он должен принять весь ужас позора на себя.

Он сходил с ума, видя прилюдное унижение Ронни.

Наконец она добралась до лимузина. Дверца перед носом репортеров захлопнулась. Автомобиль тронулся.

Передача прервалась рекламой.

Том глухо выругался и отвернулся от экрана. Кенни с неодобрением смотрел на него.

– Помнишь, у меня в прошлом году был сердечный приступ? – заговорил он.

– Помню.

– Причина – нервное перенапряжение. Так вот, друг, ты сейчас нервничаешь побольше моего.

– А кто бы не нервничал на моем месте?

Он прошел в угол комнаты и опустился на обтянутое желтой материей кресло. На экране телевизора появились поющие коты, он бросил на них беглый взгляд, взял дистанционный пульт и отключил звук.

– Извини, Кенни, – сказал он, помолчав.

– Ничего. Думаешь, мне нравятся кошачьи концерты?

Шутка не удалась. Оба они слишком хорошо понимали, что Том имел в виду не телевизор.

Том мрачно посмотрел на Кенни.

– Дела только-только начали

раскручиваться. Появились деньги. А теперь все опять летит к чертовой матери.

– C'est la vie [16] , – отозвался Кенни.

– Я бы предложил тебе выкупить мою долю в фирме, но после истории с Ронни она, насколько я понимаю, ничего не стоит.

– Да уж, каша заварилась крутая.

– Может, нам заняться консультированием корпораций? Да и денег в реальном бизнесе побольше, чем в политике. – Том посмотрел Кенни в глаза. – Что касается политики, я уже труп. Любой здравомыслящий политик обойдет меня – или фирму, к которой я имею отношение, – за милю.

16

C'est la vie – такова жизнь (франц. )

– Ладно, не казни себя. Я же знаю, как это бывает. Сам испытал. – Кенни оглянулся, как будто желая убедиться, что его никто, кроме Тома, не услышит. – Tea…

– Я знаю про Tea, – перебил его Том.

– Еще бы ты не знал.

– Позволь тебе заметить, это нелепо. У тебя прекрасная жена, семья, а ты все ломаешь. Tea этого не стоит.

– Уже все кончено.

– На твоем месте я бы не возобновлял.

– Простите за прямоту, господин пуританин, но вы…

– Я не женат.

– Зато она замужем. Была.

– Да.

Том глубже забился в кресло. Кенни встал и прошел на кухню. Вернулся он с двумя банками пива и протянул одну из них Тому.

– Пойми, – серьезно заговорил Кенни, присаживаясь на край дивана, – я ни в чем тебя не обвиняю. Ронни действительно прекрасна. Насколько я понимаю, она намеренно свела тебя с ума. Это вполне естественно, Том. У меня с Tea было то же самое. Она положила на меня глаз, и я не смог противостоять. Правда, Tea – не жена сенатора. И нас никто не снимал в постели.

– Все ты неправильно понял. – На экране возобновился репортаж из церкви. Том тут же поднялся и прошел в дальний угол комнаты, не глядя на Кенни. Звука никто из них не включил. – У нас с Ронни вышло совсем не так; Она не соблазняла меня, как и я ее. Все было взаимно и сразу. Мы… мы полюбили друг друга.

Кенни удивленно вскинул брови.

– Ты смеешься.

Том поморщился.

Некоторое время друзья молча смотрели на отъезжающие от церкви лимузины с государственными мужами во чреве. Затем Кенни медленно проговорил:

– Послушай, Том, я ничего не имею против Ронни. Но пойми, она стоит миллионы. Я хочу сказать, что она привыкла к красивой жизни. А у тебя нет денег. В особенности сейчас.

– Я знаю. Неужели ты думаешь, что я не отдаю себе в этом отчета?

Кенни помолчал, уставившись в экран. Когда он опять поднял голову, Том заметил, что его лоб прорезала глубокая складка.

– Том, скажи мне, тебе никогда не приходило в голову, что это Ронни застрелила сенатора?

Том сунул руки в карманы и качнулся на каблуках.