Чужая жена
Шрифт:
Демид освободил мой рот, ожидая услышать вразумительный ответ от меня. Это был мой последний шанс, другого не будет, никто не подаст мне руки, кроме этого ужасного человека.
— Я всё поняла, Демид, — задыхаясь ответила я. — Прости, этого больше не повторится. Я буду послушной.
Барсов снова коснулся моих трусов. Подцепил пальцем резинку и, чуть оттянув её, игриво щёлкнул по моей пояснице. Нервы были на пределе, поэтому я вздрогнула от этого щелчка и громко всхлипнула.
— Одевайся, Лёля, — отпустил меня Демид. — У тебя пятнадцать минут, чтобы собраться.
Я
— Ты забираешь меня с собой? — уточнила я, потому что было похоже на то, что он меня выгоняет.
— Ага. — Демид поднялся на ноги и застегнул брюки, а затем подал мне руку, помогая встать. — Я ненавижу этот дом. Будет лучше, если ты расположишься на моей территории.
Звучало так, будто он намерен утащить меня в своё звериное логово, чтобы спрятать от всего мира. Это лучше, чем жить на улице. Я никогда не была у Демида в гостях, даже любопытно, как он живёт. Наверное, как царь?
Через пятнадцать минут мы шли к машине Барсова. Он нёс небольшую сумку, в которую я собрала самое необходимое и свои документы.
Уже сидя в машине, я с тоской взглянула на дом, как будто прощалась с ним навсегда. Мне бы следовало смириться с тем, что я потеряла особняк, и не возвращаться в этот мир иллюзий, которыми он был наполнен, но я не могла перенести такую потерю. Может быть, со временем ко мне придёт осознание того, что не стоит цепляться за вещи или дома, хранившие добрую память? Но не сейчас…
— Зачем ты купил дом, если он так ненавистен тебе? — спросила я у Барсова, когда мы отъехали от особняка достаточно далеко.
— Просто бизнес, Лёля, — сухо ответил он.
— Просто бизнес? — не поверила я.
— Твоя квартира, акции, драгоценности и особняк стоили сущие копейки. Я просто распродам это всё, как только представится возможность. Ты думаешь, что я всё это скупил, чтобы потом вернуть тебе?
— Конечно, нет, — поспешно ответила я, втайне надеясь, что таковы и были мотивы Барсова, но это слишком уж благородно, чтобы быть правдой. — Ты поступил, как стервятник.
— Возможно, — безразлично пожал плечами мужчина. — Не купил бы я, купил бы кто-то ещё. Думай, обо мне что хочешь, но держи это своё важное мнение при себе. Мне плевать. Ты меня поняла?
— Да, хозяин.
— Да, Демидушка! — поправил меня Барсов. — Мне так больше нравится.
— Хорошо, Демидушка, — скрипнув зубами, повторила я.
13. Ольга
В машине мы молчали, и это молчание убивало. Мне хотелось расспросить Демида о своём будущем, чтобы он дал мне хоть какую-то определённость, но теперь я боялась услышать ещё что-то неприятное, поэтому просто тихонько плакала, отвернувшись к окну.
Сейчас мы доберёмся до его квартиры, и он начнёт меня пользовать. Мысль о том, что мне придётся трахаться с Барсовым, уже не казалась мне такой мерзкой. Моральная сторона вопроса по-прежнему остаётся гадкой, но не физическая. Если выбросить из
— Лёль, хватит скулить, на нервы действуешь! — не выдержал Демид. — Глеб, включи радио, что ли, — крикнул он водителю. — Ольга, ну, в самом деле, прекращай!
— Слушаюсь, Демидушка! — всхлипнула я ещё громче.
— Ёбаное всё! — вздохнул он и нехотя, будто делал мне одолжение, притянул меня к себе, уложив на грудь.
Сопротивляться я не смела, помня о том, что я его рабыня. Пришлось обнять его за талию.
Вру.
Я хотела, чтобы меня пожалели. Кроме Барсова больше не было никого.
Снова вру.
Мне было нужно, чтобы он понял, как мне плохо, что он тоже виновник моих слёз. Если я скажу ему об этом напрямую, он только посмеётся или скажет, что ему плевать. Чтобы догадаться о том, что я плачу сейчас из-за него, Демид слишком циничен. Может, он специально доводит меня до слёз, чтобы потом меня же и пожалеть, показать, что ему не чуждо сострадание? Меня уже трясло от его "заботы".
— Как будто я в бордель тебя везу или на каторгу, — продолжил сокрушаться мужчина. — Радуйся, что попала в надёжные руки. Теперь всё наладится, Оля, обещаю. Ты мне веришь?
Я энергично закивала и вдохнула его запах. Барсов погладил меня по волосам и мне показалось, что поцеловал в макушку. С ним действительно было спокойно. Как бы он не бесил меня, он надёжный, как швейцарский банк.
— Почему мы едем так долго? — забеспокоилась я, поняв, что мы выехали за город. — У тебя же квартира в центре?
— Я решил поселить тебя в загородном доме. Мне так будет спокойней, — ответил Демид. — Тебе нужно отдохнуть и набраться сил после всего, что тебе пришлось вынести за последнее время. В городе тебе житья не дадут родственнички Бондаренко и журналисты. Ты довольно известная личность, с этим ничего не поделаешь. Если исчезнешь на время, это только пойдёт на пользу твоему имиджу. У тебя траур. Сделай вид, что ты горюешь.
— Думаешь, мне нужно делать вид? Думаешь, мне не больно от смерти Антона? Да, он причинил мне горе, но он был моим мужем, человеком, в конце концов.
— Господи, ладно, оплакивай своего муженька, сколько влезет, — сдался Демид. — Только сделай так, чтобы я о нём больше не слышал.
Барсова настолько раздражали разговоры об Антоне? Придётся постараться не упоминать о покойном в присутствии этого ревнивца. Это будет непросто. Антон был частью моей жизни, а то, как он обчистил меня, я не забуду до конца жизни. Это благодаря покойному мужу я сейчас еду к Барсову, чтобы с голоду не подохнуть.
Мы ехали ещё около часа. На груди у Демида было так тепло, что я была рада столь долгой дороге. Сейчас он запер своего зверя и был нежен со мной. Я бы сказала, что у Барсова раздвоение личности, что его швыряет из стороны в сторону: то ко мне, то от меня, но я сама испытывала то же самое по отношению к нему.