Чужая женщина
Шрифт:
Он заставил себя оглядеть комнату. Вот она, сумочка, лежит на зеркальном столике. Сейчас он возьмет ее, быстро проглядит документы и...
Марк сам не знал, почему оглянулся, но это его спасло. В дверях стояла Сара. Слава богам, она не завизжала, хотя имела полное право, потому что любая женщина имеет право завизжать, застав в своей спальне одетого в черное мужчину, особенно в два часа ночи. Скажем так, большинство женщин сделало бы именно это, но не такова Сара Джонсон. Она просто стояла и смотрела. Интересно, давно она тут?
И почему он
Шелковый тончайший пеньюар, из-под которого выглядывала батистовая ночная сорочка, делал Сару Джонсон необыкновенно сексуальной и обворожительной. Золотые волосы волной рассыпались по плечам. Она выглядела как его самая сладкая мечта – и как самый страшный его ночной кошмар, потому что с некоторых пор он до смерти боялся снов, в которых ему являлась Сара Джонсон. Желать – и не иметь возможности получить. Худший кошмар мужчины. Сара Джонсон не могла принадлежать Марку Рэндаллу, и сознание этого ранило больнее острого клинка.
– Марк. Что вы здесь делаете? За вами послал Бен?
– А он что, знает, что я здесь?
– Так вы пришли не к Бену?
– Нет. Я... Я пришел не к отцу. Я пришел к вам! Где вы были?
– Я была у вашего отца. Зачем вы хотели меня видеть? И потом, сейчас очень поздно...
– Я знаю!
– Но...
– Мы не закончили наш разговор у пруда.
Сара прекрасно его поняла, он был в этом уверен, но притворялась, что ни о чем не догадывается. Это не было кокетством, скорее, она боялась его слов...
– Какой может быть разговор? Марк, я думаю, вам лучше уйти.
– Нет. Нам надо поговорить. Необходимо.
– Конечно. Ведь здесь нам не могут помешать ваши барышни. Уходите, Марк. Уходите, а то я закричу и сбежится весь дом.
– Ты этого не сделаешь.
– Нет?
– Нет. Для этого ты слишком уважаешь моего отца.
– В отличие от тебя. Послушай, Марк, угомонись! Я не рассказала Бену о каньоне, но это вовсе не значит, что я не сделаю этого никогда.
– Сара...
Он шагнул к ней, она отшатнулась от него. Волосы плеснули бледным золотом, на щеках вспыхнул румянец... Никогда еще она не была так хороша и так желанна.
И так неприступна.
А потом ее губки слегка приоткрылись... и после этого события развивались стремительно и непредсказуемо. Сам Марк впоследствии объяснял случившееся только одним: он испугался, что Сара сейчас завизжит. Именно поэтому он торопливо кинулся к ней – и через миг их губы слились в поцелуе.
Сара замерла в его руках, а он изнемогал от аромата ее волос, от нежного тепла ее тела, от хрупких плеч, которые он яростно сдавил своими могучими лапами... Он и был зверем, сильным молодым самцом, догнавшим самку во время гона. Цивилизация, здравый смысл, воспитание, хорошие манеры – все это осталось в кромешной тьме, сияло же только его горячее желание: немедленно обладать Сарой Джонсон. Она пришла в себя уже через мгновение и начала отчаянно сражаться. Между прочим, справиться
– Легче, легче. Я не собираюсь причинять тебе вред! Я просто хочу поговорить...
В этот момент острые зубки впились в его ладонь, и Марк чуть сам не заорал на весь дом. Выпустил Сару и с изумлением смотрел на алую струйку, бегущую по смуглой руке.
Чокнутая! Прокусила ему руку. И что интересно, так и не завизжала. Вырвалась, отбежала в другой конец комнаты и стоит, смотрит на него сердитыми синими глазищами.
Надо уходить, Марк. Не будет же она разговаривать с ним после этого. Да и сам он не будет с ней разговаривать, вот еще! Ни слова не скажет, уйдет в гордом молчании...
– За что, Сара?
– Ты не поймешь.
– Попробуй объяснить.
– Я думаю, тебе нужен пластырь.
– А что, я рискую получить заражение крови?
– Идем в ванную. Я посмотрю в аптечке.
Марк оскорбленно и насмешливо выпятил подбородок.
– Замаливаешь грехи?
– Ванная здесь.
– Ха!
Он остался стоять, дурак дураком гордо глядя в сторону, а Сара, слегка пожав плечами, отправилась в ванную одна. Марк тут же забыл о гордости и вытянул шею, потому что система зеркал позволяла чудненько подсматривать за происходящим в ванной.
Сара достала из собственной косметички вату, пластырь и тюбик с какой-то мазью. Потом обернулась и окликнула Марка:
– Ты идешь? Надо промыть рану.
Марк медленно и нехотя шагнул вперед. Сара быстро и ловко промыла укус, промокнула ватным тампоном, а затем наложила мазь. Потом последовал пластырь.
– Сейчас начнет щипать.
– Я не боюсь. Зачем ты это сделала?
– Скажем так, я не люблю, чтобы меня кто-то принуждал делать то, чего я не желаю делать.
– Но я не собирался тебя ни к чему принуждать! Я хотел поговорить. И потом, я никогда не смог бы причинить тебе вред...
Он неожиданно коснулся пальцами здоровой руки нежной щечки Сары.
– Ты мне не веришь?
– Ты просто не понимаешь...
В ее голосе звучало такое отчаяние, такое замешательство, такая искренняя боль, что Марк обомлел. В синих глазах стояли слезы, делая их похожими на переливающиеся драгоценные камни.
– Да, я не понимаю. Объясни мне!
Он был уверен, что она ничего ему не скажет, но ошибался. Сара опустила голову, помолчала, затем подняла глаза и тихо, но твердо произнесла:
– Мой бывший муж принуждал меня иметь близость с другим мужчиной. Как ты думаешь, это легко пережить?
Марк схватил Сару за руки, кровь бросилась ему в голову.
– Твой бывший... Сара... Я...
Самым ужасным был ее монотонный, безжизненный голос.
– Он был геем. Его родители об этом ничего не знали. Они бы умерли, если бы узнали. Они были старые и старомодные. Дик был их единственным сыном, поздним ребенком... Поэтому он и женился на мне, использовал меня как прикрытие.
– А ты знала?