Чужая. Будешь моей

Нидар Нонна

Горло перехватывает спазмом. Мне дико неуютно рядом с ним, и ещё хуже то, что он видел меня всю!

— Отвечай.

— Что? — шёпотом.

В то время как слёзы жгут глаза.

Господи, я же была хорошей девочкой! Никого не обижала, никому не отказывала, помогала по мере сил и даже сверх их. Так за что мне это?

Сначала со своей…

Снова зажмуриваюсь, стискиваю челюсти.

Потом этот Тигр, которому вообще непонятно что надо. Да я в жизни не поверю, что его беспокоит моё здоровье. Скорее,

он притащил меня в больницу, чтобы проверить, что я не заразная. Не накашляла вирусами на кожаный салон и огромную и блестящую махину, по ошибке названную машиной.

— Тебя били?

Подбородок внезапно вздёргивает вверх, я ахаю и широко распахиваю глаза. Хотя лучше бы нет, потому что серая сталь оказывается в каких-то жалких сантиметров от моих глаз.

— Н-нет. — Дёргаю подбородком, но он не отпускает. — Да нет же! Пашка… он нервный, несдержанный. Мог… — сглатываю. — Мог ударить кулаком по стене, но никогда…

— Рядом с твоей головой, да, красивая? — щурится Тигр.

В то время как в моей голове сумбур, разброд и шатания. Особенно яркие после его: “красивая”.

Щёки опаляет пожаром, становится душно и хочется ослабить ворот рубашки. Я не понимаю ничего и уже не уверена, что хочу понимать. Всё, что мне надо — это освободиться от хищного внимания, поехать домой, выплакаться хорошенько и что-то решать.

Но врать ему я почему-то тоже не могу. Кажется, что внимательный, проницательный взгляд вот-вот вытащит душу, разберёт на части, превратит её в хаос и вернёт обратно.

— Он бывает нервным и…

Я освобождаюсь так же внезапно, как оказалась в тисках.

— Естественно, — холодно усмехается Тигр, — слабаки, трусы и неудачники всегда нервные. Хоть какое-то оправдание собственной несостоятельности.

— Пашка не слабак! — забыв, что больше не нужна ему, вскидываю голову, по привычке защищая любимого перед всем миром. — И не трус. И…

— Не неудачник, я понял, красивая, — явно издевается Тигр и возвращается в своё кресло.

Разваливается с удобством, кладёт ногу на ногу. Чёрные, идеально вычищенные ботинки мгновенно бросают меня в панику по поводу своего вида. На обтянутые классическими брюками бёдра, ремень и идеальную рубашку я даже не смотрю.

От Тигра за километр несёт властью, могуществом и богатством. От меня же усталостью, страхом и дешёвой тканью. И раньше никогда не замечала, но рядом с ним я чувствую этот ни с чем не сравнимый аромат синтетики и самых недорогих капроновых колготок.

Про босоножки, которые я ношу с выпускного, даже думать страшно.

Мы замолкаем, а тишина кабинета нарушается только тихим шуршанием кондиционера.

Хотя бы не грохнусь в обморок. А даже если и так, то здесь больница, как-нибудь приведут в чувство, пока я буду…

Очередное понимание подбрасывает с удобного кресла. Я панически хлопаю себя по карманам,

но ничего не нахожу. Поэтому начинаю вываливать всё их содержимое в кресло, где только что сидела.

Ключи от дома, ключи от офиса, пропуск, детская гигиеническая помада, платок с рисунком Буратино, проездной.

Где же он? Где телефон? Неужели потеряла?

От одного только предположения едва не задыхаюсь, но продолжаю искать. И в самый отчаянный миг, наконец, нашариваю рукой пухлый корпус мобильника.

Боже! Слава тебе!

Или нет, потому что на экране простенькой звонилки пять неотвеченных от Стервы, в миру Стеллы, Петровны.

— Не-ет, — со стоном. — Нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, только не это!

Судорожно набираю номер начальницы, которая и так едва меня терпит, но в трубке гудки.

— Давай же! Возьми! — в отчаянии молю я и кусаю губы.

Я не могу потерять работу. Не тогда, когда Пашка выгоняет меня на улице, а у меня ни одного отложенного про запас рубля.

Выдохнув, с третьего раза набираю номер нашего секретаря.

— Компания “Миравен”, секретарь слушает, — сексуальной кошкой отзывается перекачанная Аня.

— Ань, где Стелла Петровна? Это Олеся.

Дышу так, словно пробежала километров десять, в то время как за мной гналась стая бешеных собак.

— Олеся? — она певуче растягивает гласные. — Ты ездила в головной, да? Сегодня.

— Да! Да, я ездила. Но случился форс-мажор, я задерживаюсь. Прикроешь меня от Стеллы? Буквально полчаса, и я буду на месте. Обещаю.

— Ты, в общем-то, не торопись, — ласково отзывается Аня. — Сегодня Стеллы Петровны всё равно уже не будет.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — выдыхаю с улыбкой.

— Да, в общем-то, не за что. Я заберу твой стул?

Что?

Глава 4

— Стул?

— Ну да, — беззаботно отзывается Аня. — Тебе-то он точно не понадобится, Стелла Петровна сказала, что ты здесь больше не работаешь. И приказала кадрам всё подготовить.

Не работаешь.

Кадрам.

Телефон выскальзывает из рук.

За что? За дурацкое опоздание по её же поручению? При том что это Стелла забыла отвезти документы, я точно знаю. А виноватой во всём оказалась я.

Несправедливо!

— Проблемы? — вздрагиваю от насмешливого голоса рядом.

Я и забыла, что не одна. Разворачиваюсь, прижимая к груди телефон. И вижу своё отражение в его зрачках — растрёпанную, несчастную неудачницу, которой изменил парень, бросил и которую вдобавок уволили с работы.

— Кажется, меня уволили, — голос дрожит, на глазах слёзы.

Зато мысли испарились все как одна.

Что делать? Куда бежать?

К родителям?

Горько усмехаюсь, в груди болезненным стоном отзывается старая боль.