Чужестранка
Шрифт:
Она отстранилась от него и посмотрела прямо в лицо:
— Как ты мог это заметить? Мы вместе совсем недавно.
— Да, но наша близость запечатлелась в моем мозгу. Я отлично запоминаю подобные вещи.
— Кто бы сомневался, — проворчала Пейдж.
Он насупил брови:
— Что это значит?
— Это значит, что мне интересно, насколько хорошо ты помнишь свою близость с графиней Козловой.
Он вдруг рассмеялся, напугав ее:
— Ты ревнуешь, Пейдж? Я уже говорил тебе, она ничего для меня не значит.
— Нисколько я не ревную, — сказала
Алексей погладил ее живот, потом поднял глаза и пристально посмотрел на нее:
— Я не хочу ни одной женщины, кроме тебя.
Пейдж потянула на себя простыню, закрывая тело, будто таким образом могла защитить свое сердце. Она жаждала услышать от Алексея подобное признание, но теперь оно ее напугало. Алексей нахмурился:
— В чем дело, Пейдж?
— Мне просто интересно, когда закончится сказка.
— Разве не все сказки имеют счастливый конец? — спросил он серьезно.
— Не для злой ведьмы.
Он рассмеялся:
— Неужели ты пытаешься мне сказать, что являешься злой ведьмой?
Пейдж не сдержала улыбки, хотя пыталась быть серьезной:
— Конечно нет. Я просто хочу сказать, все зависит от твоей точки зрения. Сказки не для всех заканчиваются хорошо.
В мгновение ока он отбросил простыню и опустился на Пейдж. У нее перехватило дыхание, она снова почувствовала сильное желание.
— Это наша сказка, — выдохнул он, целуя ложбинку у основания ее горла. — Мы сами решим, какой у нее будет конец.
Пейдж выгнула шею и простонала, когда он стал нежно целовать ее ключицы и ложбинку между грудей. Ей очень хотелось, чтобы их сказка имела счастливый конец.
Он благоговейно поцеловал ее живот и произнес:
— Ты должна сказать мне, если устанешь.
Пейдж подняла ноги и обхватила ими его за талию:
— Займись со мной любовью, Алексей.
На этот раз их близость была чрезвычайно нежной и неторопливой. Пейдж не подозревала, что Алексей может быть таким ласковым и заботливым. Когда все закончилось, она, лежа в его объятиях и погружаясь в сон, осознала, что безнадежно в него влюбилась.
Глава 12
Пейдж вернулась с прогулки по территории поместья и обнаружила Алексея стоящим на террасе. Засунув руки в карманы брюк цвета хаки, он пребывал в глубокой задумчивости. Она остановилась у каменной лестницы, ведущей на террасу, и посмотрела на него.
Алексей был поразительно привлекателен, и при виде его у Пейдж по-прежнему перехватывало дыхание, а сердце начинало учащенно биться от волнения. Сейчас его красивое лицо было повернуто к ней в профиль. Пальцы одной руки он запустил в темные волосы, а в другой держал бокал. Ей захотелось спросить, что случилось, но она почувствовала: именно сейчас он не желает ни с кем разговаривать.
В течение нескольких недель, прошедших с того момента, как он ворвался в дом графини Козловой и заставил Пейдж уйти оттуда, они подолгу разговаривали, занимались любовью, ужинали на террасе или у костра в прохладные вечера, а также отправлялись в
Алексей взял Пейдж в круиз по Неве, показал ей Эрмитаж и Адмиралтейство, Исаакиевский собор и Петропавловскую крепость на Заячьем острове. Он объяснил ей, что шпиль Петропавловского собора является самым высоким сооружением в городе. Однако, когда Алексей предложил ей подняться на смот ровую площадку на колокольне собора, она отказалась. Он рассмеялся и обнял ее:
— Я не виню тебя, любимая моя. Там очень высоко.
Несколько вечеров они провели в театре, посещая балет и оперу, как Алексей и обещал. Пейдж все лучше говорила по-русски, хотя ей по-прежнему не удавалось общаться свободно. Но она тем не менее насладилась оперой. Мария вручила ей либретто нескольких опер на английском языке, и Пейдж читала их до посещения театра.
Увидев Алексея, она инстинктивно положила руку на живот. Срок ее беременности составлял почти четырнадцать недель, и, хотя ребенок пока не шевелился, они видели его на УЗИ. Срок еще был слишком маленьким, чтобы определить, кто родится: девочка или мальчик.
Пейдж чувствовала себя неловко от того, что испытывала невероятно сильную любовь к своему ребенку. Она любила свою сестру и упорно трудилась, чтобы обеспечить достойную жизнь им обеим, но никогда не испытывала такого сильного желания оберегать Эмму, какое испытывала сейчас по отношению к своему еще не рожденному ребенку.
Пейдж хотелось рассказать Эмме о тех ощущениях, которые она испытывала, но они находились слишком далеко друг от друга. Сестра наконец прислала ей письмо по электронной почте, они даже несколько раз поговорили по телефону, но в их отношениях все еще сохранялась холодность. Пейдж одновременно злилась на сестру и понимала, почему она так поступает.
Последние восемь лет она делала все ради блага Эммы, а теперь находится на другом конце света, выйдя замуж за человека, который уничтожил жениха Эммы. Отчасти Пейдж было обидно — неужели Эмма никак не может понять, через что ей пришлось пройти? Ее жизнь полностью изменилась, когда она узнала, что беременна от Алексея. Пейдж изо всех сил старалась выстроить с мужем прочные и долгие отношения.
Прежде она не надеялась на долговечность их брака, но, проводя с ним все больше времени, она начинала понимать, что поступает правильно. Сказка закончится так, как захочется Пейдж. По-иному не будет.
Однажды, когда она сказала Алексею о том, что переживает из-за отсутствия понимания сестры, он спросил, почему она не рассердилась на нее в тот самый день, когда Эмма узнала о ее беременности.
— Ведь она даже не спросила, как ты себя чувствуешь, Пейдж. Не поинтересовалась, все ли в порядке с ребенком.
— Она была расстроена, — начала защищать сестру Пейдж.
— Да, но, окажись она на твоем месте, ты про явила бы больше озабоченности и внимания, чем она.
Она знала — он прав, хотя не желала в этом признаваться. И именно это обижало ее больше всего.