Чужеземные тропы, незнакомые моря
Шрифт:
Во второй своей поездке на юг итальянец посещает южнокитайский город Ханчжоу [160] . Некогда это была резиденция династии Син, вышедшей из Южного Китая, город был древним центром культуры, более древним и богатым традициями, чем позднее построенный Камбалу. Здесь, у моря, венецианец чувствовал себя особенно хорошо. Дворцовый квартал, 40 рынков с торговыми залами, бесчисленные улочки и переулки были заполнены пестрой толпой моряков с желтой, коричневой и черной кожей. В гавани поднимался лес мачт, плыли облака парусов. Вокруг могучих океанских фрахтеров из Индии, Персии, с Малайских островов сновали речные и морские джонки. В этой самой большой гавани Восточной Азии было много жителей — по точным подсчетам, более пяти миллионов. Посланец императора смог хорошо познакомиться
160
Ханчжоу — столица восточнокитайской провинции Чжэцзян, расположена у южного конца Великого канала, у входа в залив Ханьчжоувань Восточно-Китайского моря.
161
Кинсай (Кассам) — современный Ханчжоу, был захвачен монголами в 1268 году, достиг наивысшего расцвета о правление Хубклая. По сообщению Поло, в городе проживало более полутора миллионов человек и в нем было около 900 тысяч домов.
Здесь много говорили о невероятно богатом острове Чипангу (Японии), «лежавшем далеко к востоку от самых восточных берегов земли». А ведь архипелаг Японских островов вовсе не так удален! Пожалуй, Хубилаю были известны большие подробности о сказочных островах, где, как говорили, «королевский дворец покрыт золотыми пластинами, как в этой стране свинцовыми», но великий хан неохотно вспоминал о них — ведь чипангу нанесли ему единственное поражение в жизни, когда при попытке вторжения на остров тайфун разметал флот хана.
Таким образом, Марко Поло мы обязаны первым упоминанием о Японии, впоследствии мореходы начнут искать кратчайший путь к ее счастливым берегам. Интересно, что пишет итальянский путешественник о Южном море:
«Умные рыбаки да знающие мореходы, что здесь плавали и истинную правду ведают, говорят: в этом море семь тысяч четыреста сорок восемь островов, и на многих люди живут. На всех этих островах, скажу вам, нет дерева, не пахучего и не полезного так же, как алоэ, а иногда и полезнее. Всяких дорогих пряностей тут много. Родится тут перец, белый как снег, много также черного. А сколько тут золота и других драгоценностей, так это просто диво!
Острова эти далеко, истомишься плыть до них. Бойко и прибыльно торгуют тут суда из Зайтона и Кинсая (Цюаньчжоу и Ханчжоу); целый год идут они сюда, выходят зимою, возвращаются летом» [162] .
162
Цитата дается в переводе И. П. Минаева («Книга Марко Поло». М., Географгиз, 1955, стр. 173).
Великий хан не мог представить себе, как он обойдется без семьи Поло, он и слышать не хотел об их возвращении домой, как бы часто они об этом ни упоминали. Помог случай. Для сопровождения родственницы Хубилая, которую хотел взять в жены персидский царь, нужны были опытные в морском деле люди. Уже в своей поездке в Индию, о которой, к сожалению, Марко Поло ничего не рассказывает, он проявил себя как знающий мореход. И вот в 1292 году 13 больших, груженных сокровищами джонок вышли из Зайтуна в море и, минуя Южно-Китайское море, Малаккский пролив, Цейлон и Индию, прибыли в Ормуз. После остановок на Суматре, в Калькутте и Кембее, на западном берегу Индии, прошло два года. Наконец в полном здравии принцесса прибыла в Тебриз. А в 1295 году, к неожиданности венецианцев, полагавших, что семейство Поло погибло на чужбине, они вернулись на родину.
На великолепном празднике, устроенном семейством Поло, пораженным соотечественникам были продемонстрированы сказочные сокровища, привезенные из чужих земель. Тяготы и лишения пути, казалось, пошли Поло только на пользу. Никколо, отец Марко, 40 лет своей жизни провел в пути, однако это не помешало чуть ли не семидесятилетнему моряку снова вступить в брак, от
Гёте назвал Марко Поло «вторым Геродотом»:
«…он достиг Дальнего Востока, познакомил нас с жизнью в чужих землях, жизнью столь необычной, что это наполняет нас удивлением и восторгом. И если не все представляешь себе отчетливо, то повествование этого проникшего так далеко странника возбуждает в нас чувство бесконечного и невероятного».
И в самом деле, путешествия венецианца в огромной степени расширили горизонт географических представлений Европы. Он стоял на пороге эпохи Великих открытий, которая через два века дала результаты, которые и не снились географам прошлого.
В то время как Европа была поражена эпидемией нетерпимости, суеверия, страха и охоты за ведьмами, народ, живущий на северной ее границе, пишет историю открытий. Но и соседние, южные народы тоже расширяют свой географический горизонт.
Дерзкие арабы с VII до IX века огнем и мечом покорили Испанию, Северную Африку, Египет и Иран, Индию до границ Китая. Арабские ученые немало способствовали успехам науки, делая переводы на арабский язык трудов греческих философов. Но вопросы управления огромным государством заставили их в первую очередь заняться проблемами землеведения. Таким образом, дело астронома и географа Птолемея после столетий забвения переживает возрождение…
Благодаря своему географическому положению на границе между Азией и Африкой арабские торговцы, путешественники и географы внесли много важных дополнений в уже имевшиеся сведения по географии. Впервые после Александра Великого арабы из Малой Азии проникают к Аму- и Сырдарье, к Аральскому морю. По своим торговым делам они, по-видимому, задолго до первых европейцев побывали в Китае и Индии. Отважные арабские мореплаватели достигают этих стран и через Индийский океан. Арабские труды переводятся на санскрит, что свидетельствует об очень тесных связях с Индией. Арабские торговцы открывают восточное побережье Африки до Софалы и Мадагаскара. В поисках золота и слоновой кости караваны купцов отправляются в глубь Черного континента, 'и от них арабские ученые узнают об истоках Нила. Это были первые со времен Нерона сведения о внутренних районах Черного континента, сообщения об озерах, вытекая из которых берет начало Нил. Нужно сказать, что арабские ученые черпали свои знания не только у древнегреческих авторов и путешествующих торговцев своего времени, многие из них не страшились лично отправляться в дальние поездки.
Самым значительным из этих путешественников был ибн-Идриси. Сын арабского князя, рожденный в 1100 году в Сеуте, он побывал во многих районах Азии и внутренних районах Северной Африки. Путешествие в Англию позволило ему познакомиться с культурой Севера, а так как в Англии, без сомнения, знали об освоении норманнами Винланда, то возможно, что именно он первым принес на родину удивительную весть о западных землях.
Примерно в середине IX пекл норманны проникают на юг до Гибралтарского пролива и после нескольких экспедиций оседают в Сицилии. Условия жизни на этом щедро одаренном природой острове должны были пониматься прямо райскими для не избалованных климатом скандинавов. Маленькое государство норманнов быстро укрепляет свои позиции и вскоре становится признанным и почитаемым. В благодатном духовном климате, отличавшем правление норманнского короля Рожера II (годы царствования 1130—1154), процветают на острове науки и искусства.
Как и его подданные, Рожер был христианином, но в светских вопросах он не давал церкви права говорить за себя. А ведь всего 30 лет спустя могущественный Фридрих Барбаросса вынужден был униженно целовать папскую туфлю. Здесь, в Палермо, можно было, не боясь гонений, исповедовать любые взгляды. Прекрасный остров в Средиземном море стал и в научном отношении цветущим оазисом среди пораженных мором садов европейской науки. Не удивительно, что именно здесь встречались передовые умы Севера и Юга, европейские и арабские ученые и художники. Все они последовали призыву Рожера приехать в Палермо, и одним из них был арабский географ Абу Абдалла Мохаммед ибн-Идриси.