Чужие дети
Шрифт:
Только после всех этих мытарств, склок и расставаний, непониманий и примирений они решились на Машу. Спустя целых четырнадцать лет. С появлением младшей дочери семья окончательно изменилась. Катя стала хорошей мамой, Влад потрясающим отцом, а Настя оказалась любящей сестрой и пусть по-прежнему строптивой, но нежной дочерью. Перестала пропадать с друзьями на улице, чаще стала возвращаться домой пораньше, радуя Машуню и маму с папой.
Катя, бесконечно сильно любящая своего мужа и дочек, хотела быть с ними рядом и получала удовольствие от каждого мгновения вместе. Хотела учиться слушать,
…После ужина Влад, ни слова не говоря, отправился купать перемазавшуюся в пюре Машуню. А Катя с Настей остались в кухне – мыть посуду и убирать со стола.
– Как там бабуля? – неожиданно спросила Настя.
– Все хорошо, – Катя кивнула, – не болеет.
– Мам, – дочка задумалась, пытаясь сформулировать вопрос, – а правда бабуля Лиза у нас такая типа странная из-за того, что росла в детском доме?
– Почему ты вдруг спросила? – Катя выключила воду и повернулась к Насте, которая стояла рядом и вытирала тарелки.
– Ну, у всех бабушки как бабушки, – Настя вздохнула, – с внуками сидят, в гости к себе приглашают, пироги пекут. А бабуля Лиза все время хочет быть одна. Ей типа никто не нужен.
– Давай без «типа». Может, и из-за детского дома.
– Прости, – дочка виновато улыбнулась, – я случайно слышала ваш с папой разговор. Про детей без родителей.
– Понятно. – Катя опустилась на стул. – И что ты об этом думаешь?
– Даже не знаю, – Настя тоже присела, – иногда думаю, что без предков неплохо. Никто не достает с учебой, с уроками. Живи в свое удовольствие и делай что хочешь.
Она глупо хихикнула.
– Я-я-я-ясно, – задумчиво протянула Катя.
– Но это в пятнадцать, – дочь поспешила исправиться, – а в три или даже в семь правда очень страшно. Я помню, вы с папой однажды забыли забрать меня из детского сада. То ли он что-то перепутал со своей вечной работой, то ли ты.
– И что тогда было? – Катя не могла вспомнить, о чем речь, этот эпизод из Настиного детства напрочь вылетел у нее из головы.
– Я целых два часа сидела одна в группе и думала, что больше вам не нужна. Это было страшно.
– Прости, пожалуйста. – Катя в который раз удивилась цепкости детской памяти. Настя говорила так, словно заново переживала тяжелые чувства из далекого прошлого.
– Да ладно, – ребенок великодушно махнул рукой, – ты же пришла. Просто сильно опоздала. А вообще, наверное, и большим детям без родителей не айс. Поболтать даже не с кем.
– Почему же, – Катя сделала вид, что удивилась, – с друзьями.
– Ну, это разные вещи, – Настя ободряюще улыбнулась, – в общем, сложно объяснить.
– Понятно, – Катя почувствовала себя польщенной: приятно, что даже в пятнадцать она еще нужна и интересна дочери.
– Ладно, мам, – Настена вытерла последнюю тарелку и отбросила полотенце, – я пойду погуляю.
Привычная фраза «сначала уроки» готова было сорваться с языка, но Катя усилием воли ее придержала.
– Спасибо, что вытерла тарелки.
– Не за что, – Настя подставила щеку для поцелуя, и Катя с удовольствием чмокнула дочь, – кстати, если что, теоретически я типа не против.
– Ты это о чем?
– Давай попробуем взять в гости ребенка из детского дома, – объяснила она.
– Ты шутишь? – Катя боялась шелохнуться.
– Нет. Это же только на время.
– И тебе не страшно?
– Вроде нет.
– Но если знакомиться с кем-то из детей, начинать общаться, – Катя смотрела дочери в глаза, – это отношения на многие годы. Нельзя же один раз пригласить и потом больше не звать.
– Ну и ок, – одобрила Настя и тут же убежала гулять, пока мама не передумала.
Влад словно нарочно долго возился с Машей. Дал ей вволю поплескаться в ванне, запустив в воду все пригодные для плавания игрушки. Потом принес малышку в их с Катей громадную кровать, которую Маша обожала, и устроил на ночь глядя веселую возню. Катал ее колбаской вперед и назад, массировал спинку и ножки, щекотал бока и следом за дочерью заливался веселым смехом. Прерывать такое счастье казалось немыслимым, и Катя покорно ждала. Хотя и понимала прекрасно, что после такой «подготовки ко сну» возбужденный ребенок ни за что не уснет. Так оно и вышло. Укладывала она Машу битых два часа – то пить, то писать, то сказку, то песенку. Закончилось все тем, что Катя уснула на полу рядом с Машиной кроваткой, положив под голову большую плюшевую собаку, а детка еще долго пела свои, пока еще почти бессловесные песни. Ближе к полуночи сонный Влад потихоньку открыл дверь в детскую и шепотом позвал жену. Катя проснулась. Не сразу сообразила, где находится, и только всмотревшись в темноту, все поняла.
– Я тебя потерял, – прошептал он, когда жена не без труда поднялась с пола и дошла до двери.
– Уснула, – зевнула она.
Надо было поговорить о самом важном, объяснить Владу, что сиротам нужна в жизни поддержка. Что если они, взрослые и сильные, не решатся помочь, то кто же тогда? Но у нее уже не было сил. «Потом, – заторможенно подумала она, – все объясню потом», – и едва положив голову на подушку, провалилась в глубокий сон.
Глава 9
– С добрым утром! – Зычный голос гремел по коридору, неумолимо приближаясь: – Подъем! Пора встава-а-ать!
Дверь комнаты резко распахнулась, и на пороге появилась Василина Петровна. Дородная, пышная, со взбитыми в высокий кокон волосами и в неизменном платье с красными маками по черному полю. Она увидела Юльку с новенькой в одной кровати, и щеки ее моментально стали пунцовыми. Того же цвета, что и маки на платье.
– Это что тут такое?! Агафонова, Рыбина!
– Ничего. – Юлька бодро спрыгнула с чужой постели и тут вспомнила про пустую бутылку под столом. Василина Петровна угрожающе приближалась. Девочка схватила одеяло, чтобы прикрыться. На самом деле нужно было спрятать бутылку от ее глаз.