Чужие игры
Шрифт:
Монстр затрясся и скачками начал приближаться к людям. Тарлане вскинули оружие, а Валентину не оставалось ничего другого, как просто попятиться. Тут же из хибары высыпался целый выводок миниатюрных копий голубой бестии. Они резво окружили пришельцев, отрезав путь к отступлению, и принялись бегать по кругу, да так резво, что у капитана на миг закружилась голова. «Что это ещё за зверинец? – проносились в его голове тревожные мысли. – Неужели костюм местного шамана?» Но, нет – детёныши выглядели абсолютно как настоящие, «подделать» их дикарям было бы не под силу.
Тарлане
Существо остановилось шагах в десяти от них, неожиданно подпрыгнуло, подняв столб пыли, а потом что-то громко прощёлкало и провыло – назвать эти звуки словами просто язык не поворачивался. Тарлане замерли, а потом переглянулись. «Они что, и его понимают?» – поразился Валентин.
Акмолл сделал шаг вперед, и из речевого устройства шлема донесся аналогичный вой и хруст. Чудовище отшатнулось, а потом заметалось из стороны в сторону. Его детёныши кинулись врассыпную, но «осьминог» грозно рыкнул на них, и маленькие «осьминожки» бросились обратно в постройку. Аборигены также заволновались – что-то, по их мнению, пошло не по плану.
Между агентом и существом произошёл довольно долгий разговор, в течение которого монстр всё более возбуждался. Он притоптывал на месте, беспорядочно размахивал щупальцами, даже два раза кружился вокруг своей оси.
Туземцы начали придвигаться к пленникам ближе, и Валентин поначалу не мог понять, с какой целью: то ли на руках понести к накрытому яствами столу, то ли, наоборот, из них самих приготовить кушанье.
– Акмолл! – предостерегающе крикнул капитан. – Оглянись!
Командир агентов повернул голову и что-то прощёлкал монстру, показав пальцем на туземцев, которые, подходя всё ближе, уже не скрывали враждебных намерений, выставив перед собой луки и копья. Существо в гневе затопало ногами, завыло и принялось бросать в аборигенов предметы, которые держало в щупальцах. Некоторые из них с треском взрывались, выбрасывая облачка дыма и сноп искр. Дикари в страхе остановились, а потом вернулись на исходные позиции. Среди них появился знакомый старец – он сновал между соплеменниками и успокаивал их.
После этого «осьминог» протопал к туземцам и имел продолжительный и резкий разговор с «мухомором». Это напоминало язык жестов, хотя, нельзя не отметить, в данном случае действенный – через некоторое время все туземцы, присутствующее на площади, отбросили оружие и пали ниц, а старец, горячо целуя землю, прополз по ней более десятка метров, чтобы расцеловать сапоги Акмолла. «Ну, вот, мы опять Посланники Небес, – ухмыльнулся Валентин. – Хотя, нет, я-то при любом раскладе – непокорный раб…».
Потом гости были приглашены в центральную хижину. Первым Акмолл пропихнул в тёмный проход Валентина, опасаясь со стороны местных какого-нибудь подвоха. Попав с яркого дневного света в полумрак, капитан поначалу почти ничего не видел, но постепенно здоровый глаз привык, и он разглядел помещение, беспорядочно загромождённое
Он осторожно прошёл к столу и встал возле него. Вслед за ним с шумом ввалились тарлане, а потом и сам трехлапый хозяин, что-то оживленно булькая и щёлкая. Акмолл ему отвечал, но гораздо реже и, как показалось капитану, не совсем охотно.
– Кин и Коля здесь? – не выдержав, спросил Валентин агента.
– Скучаешь? – съязвил тарланин.
– Да как тебе сказать? С вами-то и поговорить-то не о чем – я вас теперь вообще не понимаю, а Коля, например, по-русски разговаривает. Кстати, это что за зверь, а? И что с переходом?
– С переходом всё нормально – к Коуллу попадёшь, скорее всего. А что насчёт тех двоих – дойдёт и до них очередь… – Он хохотнул.
«Осьминог» показал щупальцем на Валентина и что-то спросил. Акмолл тут же ответил, разразившись целой тирадой, по окончании которой капитан сказал чудищу:
– Врёт он всё, не слушай его.
Существо, конечно, ничего не поняло и, более того, почему-то приняло эту реплику за личное оскорбление. Оно заверещало и кинулось к капитану. Остапенко отбежал к задней стене, приготовившись к отпору, подняв ногу для удара и примеряясь, в какое бы место впечатать этой бестии ботинок.
Акмолл замахал руками, и его шлем быстро защёлкал, усмиряя хозяина. Тот нехотя остановился и, издавая теперь уже булькающие звуки, вернулся на место.
– Я говорил тебе, землянин, молчи! Жить надоело, чего ты никак не угомонишься? – зло заметил агент. – Цени моё благородство, а то был бы уже растерзан Илк Оу, Божеством Островных Людей!
– Я твою доброту никогда не забуду, – усмехнулся Валентин.
Акмолл показал на землянина и что-то сказал «осьминогу». Тот помолчал, потом ушёл в соседнюю комнату и через минуту вернулся, показывая на её вход.
– Пошли, – сказал старший. – Посидишь немного в отдельном номере, а то одно беспокойство от тебя.
Капитан пожал плечами и прошёл в тёмную комнатушку. Тут на полу лежала охапка сена, а на стенах крепились навесные полки, уставленные корявыми глиняными кувшинами, плошками, мисками и прочей утварью. Здесь имелось только одно окно, но без пузыря, поэтому свет проникал намного лучше, но как бы в качестве «компенсации» за освещённость, здесь ужасно воняло какой-то кислятиной. С помощью любезно предоставленной Илк Оу веревки тарлане привязали капитана к столбу, подпиравшему потолок, и удалились.