Чужие игры
Шрифт:
«Здесь, – опять вступил длинный парень, – решаются судьбы Европы, здесь льется оловянная кровь и разыгрываются самые невероятные сражения».
«Криминала нет, – весело констатировал голос за кадром. – Я вырубаю камеру, а то батарейка садится».
На том все и кончилось.
9
С того дня как Юля привела к бойлерной милицию, прошла неделя, но все оставалось по-прежнему. Ежов ходил заспанный, целыми днями где-то пропадал, а объявлялся с подарками и просто ел ее глазами. Девушка ничего не понимала. «Ну и пусть –
Словом, вопросов по-прежнему было много, и потому Юля мало-помалу снова начала испытывать беспокойство. От идеи следить за Колей она отказалась – трех неудачных попыток хватило за глаза. Оставалось одно – откровенно поговорить. Наконец девушка решилась. Сегодня или никогда. Она не отстанет от Ежова, пока тот все не объяснит.
В школе первым уроком была история. Кахобер Иванович рассказывал о какой-то войне, но Юля его не слушала, она готовилась к разговору с Колей. Причем беседу ей предстояло провести очень тонко. Девушка не хотела, чтобы Ежов догадался о слежке и ее причастности к приезду ОМОНа, но при этом сам он должен был расколоться полностью. Юле помог случай. Все разрешилось как бы само собой.
– Ежов! – Кахобер замолчал на полуслове. – Ежо-о-ов, обрати на меня внимание.
Коля очнулся не сразу. Еще в начале урока он закрылся учебником, разложил на парте какие-то листочки и с упоением в них ковырялся. Сперва он еще соблюдал некоторые приличия: время от времени поднимал на учителя абсолютно пустые глаза и старался не шуршать громко. Однако вскоре он настолько увлекся, что попросту позабыл о том, где находится. Мало того что бумажки громко шелестели, так Ежов еще начал что-то бубнить.
– Между прочим, – продолжал Кахобер, – экзамен не за горами. Но раз ты так спокойно занимаешься своми делами, то наверняка отлично знаешь тему урока.
– Это, а какая тема? – Коля потер лоб.
Класс ахнул.
– Мелочь, общеизвестная ерунда. – Кахобер Иванович скептически усмехнулся. – Битва при Ватерлоо.
– Да. – Коля вздохнул с облегчением. – Про это я в курсе.
– Тогда прошу на мое место. – Учитель жестом пригласил Ежова к доске. – Прошу, прошу!
Юля всей душой сочувствовала Коле.
«Сейчас, – вздохнула она, – Кахобер его запинает. Сказал бы просто: «Извините» – и обошлось бы».
Класс с удовольствием ждал: что-то будет.
– Нашему вниманию предлагается новое шоу, – начал было Шустов, но Кахобер одарил его таким взглядом, что Борька смолк.
– Ну вот, значит. – Ежов взял в руки мел. – Накануне сражения французская армия... – И понеслось.
Коля рисовал какие-то схемы, объяснял, откуда и как шел какой-то Груши2, что делал Веллингтон. Парень весь перемазался мелом, раскраснелся, глаза его горели, будто он сам участвовал в битве. Кахобер слушал молча, но когда Ежов стал объяснять, кто и что сделал неправильно, и каким образом следовало воевать, учитель не выдержал и подскочил к доске. Теперь они разговаривали только друг с другом. Они спорили о чем-то никому не понятном,
– Кахобер Иванович! – В класс вошла молоденькая биологичка. – Звонок.
– Что, простите? – Кахобер дернулся. – Да, Ольга Олеговна, я вас внимательно слушаю.
– Я говорю: звонок был. – Она постучала ногтем по изящному циферблату у себя на запястье. – В учительской только вас и ждут.
– Иду. – Кахобер как-то сник и с явным сожалением посмотрел на Ежова. – После уроков зайди, договорим. Кстати, пятерку я тебе поставил минут двадцать назад. – Он последовал за Ольгой Олеговной, а Коля отправился к своей парте.
– Пойдем пообщаемся. – Юля взяла Ежова за руку и повела к черной лестнице.
– Сейчас будет разбор полетов, – усмехнулась им вслед Лиза Кукушкина.
– Ага, – поддакнул Максим Елкин. – Сто пудов, будет.
Но ни Коля, ни Юля этого уже не слышали.
– Ты мне ничего не хочешь рассказать? – Девушка пристально смотрела на Ежова.
– А чего я сделал?
– Да так, мелочи. – Она строго подняла брови. – Ходишь, как кролик, с красными глазами, зеваешь все время, занят беспрерывно и... – Юля помедлила: следующий вопрос требовал деликатности. – И еще ты разбогател.
– Ну да. – Коля виновато улыбнулся. – Все собирался рассказать, но как-то ломало. Короче, я с ребятами классными познакомился. Давно уже. Они варгеймеры.
– Кто? – не поняла Юля.
– Ну, военные игры. Всякие там исторические сражения, войны… Вот. Мне и работка нашлась. Я фигурки лью, а теперь и крашу. – Он сообразил, что Юля не понимает, и объяснил. – Оловянный солдатик, он что? Его сначала как скульптуру лепят, потом делают формочку как для куличика, потом туда льют металл, а потом фигурку красят. Хороший мастер, между прочим, нормально зарабатывает. Мне Кирилл, ну, мастер, сказал: из тебя толк выйдет. Вот и все.
Так просто! Юля не усомнилась ни в едином его слове. Правда, из Колиного рассказа трудно было понять, что он там лепит и льет, но это совсем не важно.
– Гад ты, Ежов! Не мог раньше рассказать. Я ведь про тебя невесть что думала.
– Извини… – Он потер лоб. – Думал, ты смеяться будешь. Скажешь, что за детский сад. Какие еще это солдатики?
– Значит, ты такие штуки делаешь, которых на кахоберовский юбилей притащил?
– Не, ну что ты? Они коллекционные. Так лепить еще научиться надо. Мне просто отливки разрешили сделать, а красил я сам.
– Можно с тобой пойти посмотреть, как вы там? – Она чуть было не сказала в бойлерной, но вовремя остановилась.
– Зачем? – Ежов подозрительно прищурился.
– Ну так, вообще, просто. Интересно все-таки.
– Да можно, наверно. – Он замялся. – Только тебе не понравится, скучно будет.
– Ведь я же с тобой пойду. Или ты против?
– Ну, это, к нам в клуб часто девушки заходят. Ну с кем-нибудь из ребят то есть, – поправился он. – Недавно один парень – представляешь? – даже дочку привез в коляске. Прикинь, ей два годика всего. Жена его куда-то там уезжала, ну ребенка деть было некуда, он и взял. Мы с ней по очереди играли. Такая девчонка смешная, мелкая, а все понимает.