Чужие крылья.
Шрифт:
— Пищалин, даю команду на поворот налево. Куда суешься? Прямо иди. Ты же от меня справа, значит должен дождаться моего разворота. Да, так, — они ходили в стороне от всех, растопырив руки, имитируя полет. Остальные летчики только посмеивались глядя троицу.
— Шишкин, ты у нас "мессера" будешь изображать, давай, строй атаку слева, — Виктор слегка осип от постоянных команд, но дело того вроде стоило. Артем, по крайней мере на земле, уже начал понимать основные принципы взаимодействия в паре. Глядишь,
— Пищалин, ты же в кабине находишься, а не у тещи на блинах, головой верти, чего в сторону пялишься?
— Начальство идет, — тихо ответил Пищалин и как-то незаметно вжал голову в плечи.
К ним заинтересованно посматривая, подходило двое. Один в представлении не нуждался, это был майор Прутков. А вот второго, молодцеватого капитана в новеньком реглане, Виктор видел впервые.
— Отрабатываете? — спросил Прутков. — Молодцы! — голос у него глуховатый и равнодушный.
— Сколько у вас общий налет? — спросил капитан. В отличие от Пруткова он оживленно разглядывал летчиков.
— Общий налет двести семьдесят один час, из них на Яке – восемь, — ответил Саблин.
— Двести восемьдесят, из них на Яках – семь, — добавил Шишкин.
У Пищалина оказалось сорок часов налета, и пятнадцать на Яках. Засиявший было при ответах Виктора и Игоря капитан при виде Артема слегка скривился. Он задал еще несколько вопросов, и они с майором ушли.
Загадки их прихода разрешилась следующим утром, когда Саблина, Шишкина и Пищалина вызвали в строевой отдел. Там, незнакомый старлей сообщил, что их переводят в другой полк.
— Срочно сдайте полученное вещевое имущество, оформите документы и езжайте в Саратов, вот адрес, найдете. Там доложите командиру 366-го полка о прибытии в его распоряжение.
Из штаба они Игорь с Виктором вышли ошарашенные. Растерянно переглянулись и уныло пошли сдавать старшине постельное белье. Пищалин, наоборот, обрадовался и побежал на склад, получать обмундирование.
Через два часа троица уныло топталась в автопарке БАО, ожидая попутную машину на Саратов. Вот и остался позади еще один кусочек их жизни. Осталась позади короткая учеба в запасном полку. Остались полковые друзья, которые возможно уже скоро получат новые самолеты и отбудут на фронт. А их ждала пугающая неизвестность…
— Это все Прутков, — сказал Игорь. — Из-за Таньки. Вот сучонок…
Такая мысль давно крутилась у Виктора в голове, и он согласно кивнул. — Похоже на то.
— Ну ты ей хоть вдул? — спросил Шишкин. — Ты же так и не рассказал ничего. Хоть не зря страдаем?
Виктор отрицательно помотал головой. Говорить не хотелось, внутри все кипело от злости на Пруткова.
— Витька, ты лопух, — Игорь возмущенно плюнул под ноги. — Это ж надо так обосраться? Таньке не вдул, от Любки
Игорь, в последнее время изменился. Если раньше он был полковым моралистом, и кроме своей Нины, с которой у него в лучшем случае было несколько поцелуев, никого не признавал, то теперь на женщин он все чаще смотрел расчетливым взглядом циника. Исключительно с точки зрения перспективы затащить их в койку. Даже своей девушке он стал писать гораздо реже. Может тому виной были немногочисленные походы с Вахтангом, а может, короткая интрижка по дороге в Саратов. Тогда они, в Сталинграде ожидали поезда, Игорь пошел в кинотеатр и там склеил какую-то женщину. Где он с ней провел время и как, Игорь не распространялся, но пришел довольный как объевшийся сметаной кот, за что и получил нагоняй от Зайцева. Тем не менее, сейчас он видимо полагал себя великим покорителем женских сердец.
Пищалин слушал их разговор приоткрыв рот и его, торчащие под пилоткой уши, покраснели. Худой, в солдатских обмотках и длинной шинели он совсем не походил на летчика.
— Пищалин, чего рот раскрыл? — накинулся на него Игорь. — Ворона залетит.
Артем что-то невнятно буркнул и отвернулся. Легкий ветерок играл пробивающейся зеленой листвой деревьев солнце начало припекать. Виктор, прищурившись, смотрел на кувыркающиеся в небе самолеты, слушая доносящийся несмолкающий гул авиационных моторов. Истребители, мелькающие в небе маленькими черточками, поднимались в небо и садились один за другим. ЗАП жил своей жизнью, готовил фронту летчиков.
Остановилась полуторка, старая колымага, не ремонтировавшаяся должно быть, со дня появления на свет. Они запрыгнули в кузов и прижались к борту, стараясь держаться подальше от пустых топливных бочек. Машина, скрипя и скрежеща, тронулась, оставляя за собой облако пыли. Виктор застегнул реглан, поднял ворот и, задумавшись, смотрел в небо. Впереди была полная неопределенность: неясное, а оттого и немного пугающее назначение в новый полк и три долгих года войны. Небо над головой сияло голубой краской, белели редкие комки облаков. Сколько раз он поднимался туда на самолете, сколько раз разглядывал его с земли, оно всегда, и сейчас и в будущем и в прошлом оставалось одинаковым. Оно было равнодушным ко всему, беспристрастно рассматривая сверху страны и континенты, крупные мегаполисы и затерянные в глухих таежных дебрях деревеньки, снующих внизу человечков с их глупыми мыслями и желаниями. Видело небо и пустую проселочную дорогу, с отчаянно пылящей по ней полуторкой и сидящего в кузове Виктора. Но куда приведет его эта дорога, не знало даже оно.