Чужие: Операция «Рюген»

Мартьянов Андрей Леонидович

Едва оказавшись в машине, госпожа консультант, изнервничавшаяся за последние сорок минут, чисто машинально глянула на свой прибор-«помощник». В салоне транспортера было плюс двадцать пять градусов. Хорошо-то как… За бортом трещал семидесятиградусный мороз и начинала мести вьюга.

Вездеход был не слишком большим и тесноватым для более чем полутора десятка набившихся внутрь людей. Но машина предохраняла от непогоды, а самое главное — отлично защищенные борта не пропускали излучение плутония, разбросанного взрывом, уничтожившим «Гурон». В углу, занимая дополнительное место, громоздился

мешок из толстого черного пластика, скрывающий найденный в лаборатории труп Чужого.

Американский полковник сидел насупившись, да и остальные члены отряда выглядели не лучше. Казаков понимал, почему его люди впали в уныние. Только Веня Гильгоф казался ничуть не расстроенным, а скорее даже радостным.

— Ну так! — сказал лейтенант, едва отогревшись и обратив на себя всеобщее внимание. — Подведем итоги. Сначала посчитаем хорошее: пока что мы в тепле, в относительной безопасности, располагаем небольшим запасом воды, еды и оружия. Теперь плохое: у нас нет корабля, чтобы эвакуироваться отсюда, погиб капитан Реммер, остававшийся на «Триглаве», мы не можем связаться не то что с начальством на Земле, но даже с ближайшим центром транспортного контроля, тепла и энергии нам хватит не более чем на двое суток. Такое же положение с материальным обеспечением.

— Нападавшие на S-801, — неожиданно вставил полковник Кеннет, — не вывезли часть складов. Если пошарите — найдете еду.

— Это не выход, — помотал головой Казаков. — Когда кончится горючее в вездеходе, мы окажемся на диком холоде.

— Гибернационные капсулы, — подсказал Гильгоф и, заметив скучные взгляды остальных, добавил: — Я не говорю, что оставшиеся на базе аппараты для анабиоза выручат всех, если мы решим кого-то положить спать. На них установлены мощнейшие аккумуляторы. Если снять батареи с капсул и присоединить к неповрежденным системам обогрева одного из зданий колонии, мы получим теплое жилише. Минимум на месяц,, может быть, больше.

— Уже лучше, — согласился командир экспедиции. — Дальше? Ну, Веня, вы же аналитик!

— Э-э… — протянул Гильгоф. — Вот, например, госпожа Семцова утверждает, что подстреленная обер-лейтенантом Эккартом и его десантниками тварь является огромным насекомым. Собственно, чистый животный белок… Когда проголодаемся, сможем употреблять их в пищу. Мария Викторовна, я прав?

— Теоретически…— фыркнула Маша. — Человек может есть все, что не является для него ядовитым. При нужде я проведу анализы, благо аппаратура с собой, а не осталась на «Триглаве». Этих существ, «уродцев Эккарта», или «bestia Eccarti vulgaris», как вы их обозвали, Веня, есть можно.

— Думаю, это не кошерная еда, — вздохнул Гильгоф. — но я проявлю гибкость. Ладно, хватит шуток. Ситуация пренеприятная. Мы можем продержаться месяц, может быть, два. А может, сутки или всего несколько часов. Вы что, господа, забыли о тех неизвестных и, наверное, очень неприятных личностях, которые превратили в пар американский рейдер на орбите и наши челноки? Где гарантия, что они не высадятся здесь и не устроят нам обструкцию?

— Никакой гарантии, — проворчал Казаков, вертя в пальцах патрон от автоматической винтовки. — Остается только ждать. Я очень надеюсь на систему дублирования

нашей операции.

— А я нет, — оптимистично заключил ученый. — Все-таки мы действительно оказались в автономном плавании. Да и сколько можно ждать? Год, три?..

Небобыло полностью затянуто низкими тучами. Даже через обшивку вездехода было сльппно, как завывает буря и бьют по броне снежные заряды. Если долгая ночь на Сцилле — а это полных девятнадцать часов — ознаменуется мощным бураном, транспортер окажется полностью заметенным снегом и превратится в своего рода братскую могилу.

Может, действительно стоило укрыться в неразрушенных зданиях колонии? Тем более что под базой имелся комплекс естественных пещер…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. AVE, CAESAR!

Ориентировочно — 9/10 февраля 2280 года, планета LV —934 Сцалла

Если военные сидели молча, а некоторые попросту спали, то доктор Гильгоф говорил громогласно, жестикулировал и иногда даже брызгал слюной, вызывая раздражение хмурого американского полковника, разместившегося рядом с доктором. Однако Кеннет молчал и старался слушать крайне внимательно — частенько в русскоязычной речи Гильгофа проскакивали знакомые понятия. К своему величайшему сожалению, Кеннет слишком плохо знал русский язык, иначе узнал бы, что доктор вплотную приблизился к раскрытию тайны базы S-801.

— Они действительно умеют управлять животными! — почти кричал Гильгоф, адресуя свою речь Казакову и Маше. В правой его ладони был зажат прибор в пластиковом корпусе с десятком клавиш и несколькими индикаторами. — Охальники, разгромившие лабораторию, были полнейшими кретинами! Они вывезли Чужих, часть аппаратуры, зачем-то потратили драгоценное время на грабеж складов, но позабыли вещи, ради которых, по моим соображениям, и затевалась эта авантюра. Наверное, просто не знали, что к чему, а выяснить подробности на месте им оказалось не под силу. Вот в чем суть!

— Подождите, подождите, — сморщил нос лейтенант. — Веня, не так быстро. Давайте по порядку.

Сидеть нам здесь долго, поэтому расскажите обстоятельно, торопиться все равно некуда.

Маша попутно отобрала у Гильгофа его видеокамеру, поставила на режим автоматической записи и закрепила ее на штативе. Если никто не выживет, то рано или поздно кто-нибудь найдет пленку и поймет, что происходило на Сцилде.

Ученый выдохнул, успокаиваясь, и сказал:

— Ну, если по порядку… Предполагалось, что Чужие — существа совершенные. Так?

— Согласна, — ответила Семцова. — Если под совершенством понимать уникальные свойства их организмов. Но я не вижу ничего восхитительного в… их э-э… повадках!

— Совершенные паразиты, — на всякий случай уточнил Казаков. — Могут выжить в любой среде, кроме вакуума. В последнем, кстати, я тоже не уверен. Помните отчет об экспедиции «Сулако» на Ахеронт? Лейтенант Эллен Рипли привезла материнский организм на корабль. Где сидел зверь во время перелета? Верно, на обшивке челнока. Я прав, Бишоп?