Чужие: Русский десант
Шрифт:
И тут Маша так резко нажала на педаль тормоза, что медтехник и Бишоп с трудом смогли удержаться от падения.
– Что? Что случилось? – взбудораженно спросил Андрей, глядя на застывающее, как маска, лицо Семцовой.
– Посмотрите сами, – тихим голосом сказал Бишоп, глядя в окно.
Вблизи в свете прожекторов открылась картина, которую раньше было невозможно рассмотреть за расстоянием. То, что вначале Семцова и Бишоп приняли за причудливые нагромождения камней, оказалось огромным кладбищем Чужих. Черные тела покрывали пространство на полтора десятка метров вокруг транспортера, кое-где виднелись отдельные куски туловищ, зубастые черепа, оторванные длинные конечности. Самым ужасным было то, что
Стиснув зубы, Семцова осторожно подвела машину совсем близко ко второму вездеходу, и смысл разыгравшейся здесь трагедии стал яснее. Задний люк вездехода был не просто взломан – он был начисто уничтожен совместными усилиями многих десятков монстров. Бой, по-видимому, шел жесточайший, о чем свидетельствовали нагромождения черных угловатых тел возле бронемашины.
– Мария Викторовна! Госпожа Семцова! – Бишоп потряс ее за плечо. – Надо выйти посмотреть, может быть, кто-нибудь жив…
– Да, – еле слышно ответила Маша, но с места не сдвинулась. Выбираться наружу не хотелось. Страшно. И страшны не Чужие, а то, что окружало транспортер. Не хочется смотреть на мертвых людей.
– Мисс Семцова, идемте же! Вокруг, судя по приборам, никого нет. – Бишоп неожиданно замолк. – Мария Викторовна, – начал он уже тише, – поймите, надо пережить и это…
– Надо… – выдохнула она и поднялась. Ильин, тоже пребывавший в шоке от открывшегося зрелища, встряхнулся и быстро снял винтовку с предохранителя. Все трое направились к выходу.
– Прошу вас, будьте осторожны, – как-то неловко обратился Бишоп к Семцовой, но она только повела плечом и бросила в ответ:
– Если бы я была осторожна, то мы с тобой сейчас летели бы домой на «Патне» и пили кофе с мистером Хиллиардом. Теперь разговоры об осторожности можно не заводить. Не время и не место, – и нажала на кнопку открытия люка.
Ветер продолжал реветь, однако ураганные порывы не валили с ног, и уже можно было спокойно дышать. С омерзением обходя уродливые тела, все трое двинулись ко второму вездеходу. Изнутри слабо пробивался темно-красный свет – создавалось впечатление, будто там горел огонь. Перепрыгивая через громадную ребристую тушу, Семцова машинально отметила, что описаний подобных Чужих она прежде не встречала – ни в отчете Рипли, ни в выкладках биотехников «Уэйленд-Ютани». Широченная грудная клетка, мощный череп, украшенный несколькими острыми шипами. Да и само чудовище было едва ли не вдвое крупнее человека. Бишоп не сводил глаз с укрепленного на рукаве индикатора движения, но пока все было спокойно. Пока… Он не сомневался, что Чужие, сколько бы их ни было, недалеко и следует быть начеку, если имеется хоть минимальное желание остаться в живых. Ильин замыкал цепочку, озираясь как испуганный ребенок, и был готов открыть огонь по любой движущейся тени – нервы у него были взвинчены до предела.
Они были уже в нескольких шагах от транспортера, как вдруг пискнул детектор движения. Семцова, мгновенно среагировав, вскинула винтовку и бросилась к Бишопу, не сводящему глаз с маленького экрана радара.
– Одиночный сигнал в трех метрах слева, – проговорил он. – Объект движется очень медленно. Ничего не понимаю… – Он выхватил фонарик и направил луч в сторону, откуда шел сигнал. Зрелище было устрашающим и жалким одновременно: по трупам своих сородичей на людей полз тяжко изуродованный выстрелами Чужой, цепляясь за землю передними когтистыми лапами. Нижние конечности существа были раздроблены и не действовали, вывалившиеся из ран внутренние органы волочились по земле, но зверь в своей неутолимой злобе еще пытался напасть на людей. Из обеих пар челюстей текла вязкая прозрачная слюна, череп дрожал, когти с трудом цеплялись за грунт и тела мертвых Чужих, но и умирающее
Единственным выстрелом Бишоп разнес голову монстра, и тот, дернувшись последний раз, затих.
– Ублюдок! – неожиданно злобно для робота прошипел Бишоп и, отвернувшись, вновь направился к развороченному вездеходу. Следом за ним туда подошли Семцова и Ильин. Вход перегораживала громадная черная туша, и все трое, брезгливо переступив через нее, вошли в машину. Пластиковые покрытия стен были оплавлены, стоял нестерпимый запах гари – похоже, кто-то, отчаянно сопротивляясь, орудовал огнеметом прямо в транспортере. Здесь же лежали три страшно изуродованных человеческих тела. Перевернув одно из них лицом вниз, Бишоп указал на сохранившуюся нашивку с именем на форменной куртке. Капрал Ланской. Через все тело тянулись три глубокие рваные раны, нанесенные когтями Чужого. Невидящие глаза с неестественно расширенными зрачками выражали такой дикий ужас, что Семцова невольно отвернулась.
– Похоже, что в живых не осталось вообще никого. – Бишоп посмотрел на Ильина, и их взгляды встретились. Медтехник выглядел не лучшим образом, и чувствовалось, что он на грани истерики. Еще несколько секунд, и он взорвался бы, но вдруг из кабины донеслось слабое шуршание и тихий стон. «Живой!» – мелькнуло в голове Семцовой, и она не раздумывая бросилась в сторону, откуда пришел звук, забыв о том, что встретить ее может и не человек.
Это был человек. На полу кабины транспортера, наполовину заваленный какими-то ящиками, лежал единственный уцелевший в этой страшной бойне. Стон прозвучал заново, и все трое, раскидав придавивший солдата хлам, вытащили его на относительно свободное место. Одежда и волосы были опалены, от бронежилета остались лишь жалкие обломки, а через всю правую половину груди тянулась огромная рана.
– Андрей, где здесь может быть аптечка первой помощи? – быстро спросила Семцова, склоняясь над раненым.
Ильин, бывший профессионалом в своем деле, мгновенно забыв о всех переживаниях, кинулся к одному из стенных шкафов, выбил прикладом не поддавшийся с первого раза оплавленный замок и вытащил голубой ящичек со знакомым изображением змеи, обвившей жезл Меркурия. Содрав с пострадавшего остатки одежды, медтехник вскрыл пакет с антисептиком, посыпал им рану и заклеил ее широким пластырем, моток которого также нашелся в ящике.
– Необходимо перенести его в нашу машину, – проговорил Андрей, вводя обезболивающее. – Его нельзя оставлять тут. Думаю, что я сумею привести его в сознание.
– Так и сделаем, – кивнула Семцова. – Ну, беремся? Бишоп, ты прикроешь нас в случае чего.
На импровизированных носилках, сооруженных из найденных пластиковых мешков, уцелевшего вынесли из разгромленного броневика и под бдительной охраной Бишопа дотащили до своего транспортера. Наглухо заперев люк и отправив Бишопа в кабину следить за обстановкой, Семцова с Ильиным занялись раненым. Семцова выдвинула из стены некое подобие скамьи, куда положили военного, пристегнув для верности ремнями. Ильин подключил к руке лежащего человека биомонитор и диагностер, и вскоре на миниатюрном экране высветился текст. Прочтя, Ильин повернулся к Семцовой.
– Все, что может показать эта машина, она показала. У него, – Ильин кивнул в сторону пострадавшего, – сотрясение мозга и тяжелая кровопотеря. Следов какого-либо отравления нет. Не знаю, как он выжил в этой заварухе… Сейчас попробую влить в него плазмо-заменитель и регенерирующий раствор. – Андрей достал из сумки пластиковые флаконы, наполненные желтоватой жидкостью, и, нацепив на руку раненого инъектор, вставил трубки от флаконов. – Это приведет его в чувство минут за десять, – закончил он с видом человека, знающего свое дело.