Чужие ветры. Копье черного принца
Шрифт:
Дежурный не знал, что ответить.
— А чем ты докажешь, папаша, что это твои вещи? — наконец спросил он.
— У меня свидетели есть, — угодливо ответил Симгай. — Мои соседи. Они все могут подтвердить.
— Врет он! — сорвался с места Янка. — Никаких соседей у него нет. Он живет в отдельной хибарке.
— Не верьте ему! — присоединился к другу Генка.
— Знаешь что, папаша, — примирительно сказал дежурный. — Мы сундук сейчас опечатаем, пусть он постоит у нас, а ты приведи свидетелей, и тогда получишь все свои вещи в
— Ну, ладно, будь по-вашему, раз по-другому нельзя, — сразу же согласился Симгай. Нахлобучил на уши шапку и направился к двери.
— А вы, товарищи, можете быть свободны, — обратился дежурный к Сергею Петровичу. — С вами все.
Генка растерянно разинул рот. Как? Симгай оказался победителем? Таинственная история так и останется нераскрытой? У великого разведчика защекотало в носу, он готов был зареветь, как девчонка.
— Нет, товарищ дежурный, еще не все! — звонко крикнул сзади Янка. Растолкав дружинников, он пробился вперед и оказался между дежурным и Симгаем.
— Эх вы! А еще милиция, — укоризненно проговорил Янка. — Знаете, кому вы поверили? Вот кому!
Янка неожиданно дернул Симгая за усы. Они остались у Янки в руке.
Эффект был потрясающий!
В первую секунду Симгай прикрыл было верхнюю губу своей широкой лапой, но тут же угрюмо опустил голову.
Глава двенадцатая
У СЛЕДОВАТЕЛЯ
Вся эта скандальная история кончилась тем, что Симгая задержали для выяснения, а Сергея Петровича с извинениями проводили до дверей, — пусть идет домой и ждет повестку. Янке с Генкой даже не сказали спасибо. На них не обратили почти никакого внимания. На Рыжего — тоже.
Дни летели за днями, а повестки не было. Незаметно подошел Новый год. В январе начались каникулы.
Гордо потрясая полугодовыми отметками, Генка сказал другу:
— Мы теперь с чистой совестью можем погрузиться в пучину удовольствий и бездну развлечений.
— Законное дело! — согласился Янка и добавил с некоторым удивлением: — Чудеса! У нас ни одной тройки, а ведь мы столько раз отвлекались от уроков из-за этого Симгая.
— Зато, когда не отвлекались, то старались учиться в сто раз лучше, чем обычно. Так всегда бывает… Это называется «повышенное чувство личной ответственности».
— Оказывается, оно у нас есть, — с удовлетворением отметил Янка.
Однако папа-терапевт, с присущей взрослым людям самоуверенностью, отнес Генкины школьные успехи за счет собственной непогрешимой системы воспитания.
И подарил Генке два билета в цирк на дневное представление.
Генка пригласил Янку, и когда наступил этот день, они пошли.
Чтобы попасть в цирк, ребятам предстояло пройти по главной улице, мимо почты. Погода была солнечная, веселая. Из подъезда почты на улицу выливался шумный человеческий поток. Янка подумал и предложил:
— Давай с автомата позвоним Сергею Петровичу! А то на сердце
— Ужасно бессовестные кошки, — удивился Генка. — Ведь мы только вчера у него были.
Однако спорить не стал, лишь деловито осведомился, имеется ли у Янки с собой монета, необходимая для осуществления внесенного предложения. Оба добросовестно принялись рыться в карманах, извлекая оттуда на глазах изумленных прохожих самые неожиданные предметы: пуговицы, марки, сломанные перья, кусочки янтаря и даже портрет киноартиста Кадочникова. Наконец Янка нашел пятнадцатикопеечную монету, и друзья, терпеливо дождавшись очереди, втиснулись в маленькую будку телефона-автомата.
Янка как в воду глядел, когда предложил позвонить в музей. К телефону пригласили Сергея Петровича, и он обрадовал:
— Сегодня получил повестку. В двенадцать вызывают к следователю. Говорите скорее, а то я уже опаздываю.
— А мы? Что будет с нами? — грустно пропели в трубку Генка с Янкой.
— А вы завтра утром придете в музей, и я вам все расскажу.
Ну разве после этого можно было спокойно смотреть цирковую программу? В самый напряженный момент, когда под барабанную дробь воздушный акробат готовился совершить мертвую петлю, Янка спросил шепотом:
— Неужели нас следователь не вызовет?
— Должен бы, — неуверенно ответил Генка.
— Что должен?
— Вызвать.
— А почему у тебя такое грустное лицо?
— Так просто… А у тебя?
— И у меня так просто.
Утром друзья примчались в музей раньше Сергея Петровича. Новый сторож их уже знал и поэтому пропустил беспрепятственно. Решили от нечего делать зайти еще раз на выставку рыцарских времен. У входа в знакомый зал, как всегда, стояла строгая Янкина мама.
— Бедные рыцари, — сказала она. — Вам даже в каникулы нет покоя.
Мама уже знала всю историю с Симгаевским сундуком.
— Мы ждем Сергея Петровича, — ответил Янка, — и пока его нет, походим по выставке.
Они вошли в зал, медленно направились вдоль стен, разглядывая выставленные экспонаты, потоптались возле копья Черного принца. Оно висело на своем месте, под защитой железного латника, по-прежнему таинственное и непонятное. Тускло поблескивал знаменитый наконечник. На него как-то даже не хотелось смотреть: уж очень грубый, прозаический финал оказался у всей этой романтической истории с похищением…
Сергей Петрович неслышно подкрался сзади и обнял друзей.
— Потрясающая новость! — радостно сообщил он. Глаза его озорно блестели за очками.
— Симгай оказался шпионом? — быстро предположил Генка.
— Нет, Симгай оказался незначительным, мелким человечком, воришкой, который хотел присвоить чужие вещи… Его, наверно, даже скоро выпустят… Дело в другом!
— В чем же? — не унимался Генка.
— Дело в том, что… А впрочем, следователь приглашает вас к себе и там вы все узнаете. Я только что от него.