Чужие земли

Максимов Альберт Васильевич

– Руки вниз, - шиплю я.

Гаденыш руки опустил, а я ему еще несколько оплеух вломил. Немного успокоился, а до Дири, гляжу, ничего не дошло, все еще понять не может. Стоит, руки по швам, из глаз слезы, щеки пылают.

– Давно ли сам илотом был? А? Может быть, тебя с тем парнем местами поменять? Так я быстро. Мне не нужен в друзьях рабовладелец.

– Вучко, - гаденыш жалобно тянет, - ты же их купил. Они же твои илоты. А я помочь хотел.

– Дурак ты, Дири. Я их купил, чтобы спасти. Вот степь проедем, то развяжу и отпущу.

Сам на коня взобрался и дальше поехал. Несколько

раз незаметно посмотрел за спину. Дири долго стоял на месте, затем забрался на коня и следом поехал, низко голову опустив. А на привале ко мне подошел, сам уже весь в слезах, на колени плюхнулся и прощения стал просить.

– Ладно, Дири. Я уже забыл.

– Правда? – пацан несмело улыбнулся.

– Правда, вот только…

– Что? – Дири испуганно смотрит на меня.

– Ты разве илот или слуга мне? Я думал, что друг.

– А…нет?

– Друзья на коленях не стоят. Никогда. Мои друзья не могут быть илотами по своей сути. Они свободные люди и на колени не встают. Ты понял?

– Понял… Волчонок.

Через несколько дней мы подошли к границе степи. Вдалеке начинался лес. Надо прощаться со степняками, снимать с Хынги липовое заклятье. Я уже не стал мудрить с рэпом. Просто накапал в чашку крови с руки Хынги и Эрве, а потом велел ехать им обратно.

– Как доберемся до леса, там я окончательный обряд произведу и заклятье сниму. Езжай, юный башьи, обратно.

Тот недовольно дернул головой, на свою охрану взглянул. Повернул коня и поехал обратно. А ведь чем недоволен? Не иначе, его папаша решил от меня избавиться, как только я заклятье с его наследника сниму. Все просто. Заклятье снимаю, а меня степняки стрелами. Одна из шести, да попадет. Вот так-то.

У первых деревьев мы развязали пленникам руки, оставили пару кресал, немного еды, а сами поехали дальше на север. Мне очень хотелось вновь встретиться с отшельником. Тенто его зовут.

Проехали еще день, и тут Дири вдруг говорит:

– Я эти места знаю, наш поселок вон в той стороне.

Я сразу опешил, головой верчу и слева вдали вижу знакомые очертания гор. Степняки вывели нас не к месту жительства отшельника, а намного восточнее. Это что же, нам снова скрываться от охотников, а потом через горы идти?

Глава 12

Глава двенадцатая. Сеть

Когда с Дири сняли его старые штаны и рубашку, взамен натянув одежду Эрве, он ничего не понял. Зачем, почему?.. А потом бандиты сорвали с его ног горские ступы, надев сапожки опять того же Эрве. Те самые сапожки, на которые он положил глаз еще тогда, когда брал в плен господина Вучко. Ну и Эрве вместе с ним пленил.

Вечером, когда бывший хозяин направил его охранять пленников, Дири разул господина Вучко, хотя все время пялился вот на эти сапожки, что сейчас надеты на его ноги. Да и во время совместной поездки он бросал завистливые взгляды, выбирая время и место, чтобы никто из спутников не смог заметить его нездоровый интерес.

И вот теперь его мечта сбылась. И грасские сапожки, и богатая, пусть и пропыленная и запачканная в пути одежда сейчас на нем. Дири теперь как грасс. Пришедшей мысли он испугался и даже головой повертел

насколько это было возможно в его висячем на спине коня положении, боясь, что кто-то узнает о таких вольностях.

А на следующий день их привезли в степную крепость и после недолгой перебранки, из которой Дири не понял ни слова, один из степняков подхватил его и куда-то понес. Степняк шел не долго, перед глазами Дири показался ряд клеток, часть из которых была заполнена людьми. Но для него отвели один из пустующих отсеков.

В нем он пробыл два дня, пока перед клеткой не оказалось несколько степняков, один из которых, богато одетый, стоял и с интересом его разглядывал. Потом что-то приказал, другой степняк снял замок и поманил Дири к выходу. А затем два степняка стали его раздевать. Сняли рубашку, штаны, оставив только набедренную повязку. Дири плохо понимал, что происходит, и безропотно молчал. Но когда богато одетый воин шагнул вперед, оттеснив двух других степняков, и принялся снимать с его ног сапожки, Дири взбунтовался. Это же те самые сапожки, о которых он так мечтал, и которые скрашивали последние дни его пленения.

Дири оттолкнул руку воина, взамен получив хороший толчок, поваливший его спиной на землю. Один сапог уже был снят, воин теперь тянул второй, и Дири босой ногой заехал степняку в лицо.

Он помнил, как рассекал воздух хлыст, впиваясь раскаленной иглой по всю ширину спины, чувствовал, как лопается кожа, помнил, как дико орал, но потом все исчезло. На каком по счету ударе – пятом или десятом? Теперь это для него не имело никакого значения. Ему было очень плохо и страшно хотелось пить. Спину неимоверно жгло, а на рой мух, поднимавшийся вокруг, когда он как-то пытался шевелиться, Дири внимания не обращал. Он вообще ничего не видел и не слышал, все время находясь в каком-то очень болезненном забытье.

Очнулся Дири, и первым, что увидел, было лицо его господина. Вучко очень не любил, когда Дири называл его так вслух. Вслух нельзя, но думать господин запретить не может. Хотя если Вучко воспретит думать, то Дири думать перестанет. Он вообще выполнит любой его приказ.

С тех пор он пошел на поправку. Спина еще сильно болела и страшно чесалась, но он терпел. Нельзя по таким пустякам отвлекать господина. Нет, Дири сейчас не илот, он свободный человек. Но Вучко для него всегда останется господином. Всегда.

Вечером в юрте появились степные девчонки, которые начали трясти своими прелестями перед Вучко. Интересно-то как! И ясно зачем. В поселке, где он раньше жил, все было проще. Парень тащил девчонку на сеновал, и там они занимались любовью. Дири частенько с другими мальчишками подсматривал за происходящим. А несколько раз такое же представление происходило прямо на траве. Парни на любопытствующих мальцов никак не реагировали, даже, наоборот, красовались своим умением. А девчонки… те были из свежих пленниц, их мнение никто не спрашивал. Поэтому что должно быть дальше, Дири прекрасно представлял. Но Вучко почему-то девчонок прогнал и сам ушел в другую юрту. Дири не очень-то и расстроился, а вот Эрве… Тот воспринял все всерьез, долго громко ругался. Он что, никогда раньше не видел? Или уже пробовал? А что? Он же грасс. Прикажет виланке и пожалуйста…