Чужими руками

Смирнов Леонид Эллиевич

А что касается изменки… После близкого знакомства со Следом Кнутсену стало окончательно ясно: гнусные пузанчики здесь ни при чем. Тогда цель экспедиции проста: РЕАБИЛИТАЦИЯ РАЗУМНОЙ РАСЫ.

«Грех мешать тем, кто стремится к благородной цели, – думал Серый Лис. Он перешел к десерту: вскипятил чай в электрочайнике и распечатал пачку орехового печенья в шоколаде. – Вот только захочет ли верхушка Лиги реабилитировать этих уродцев? Лучшего врага в галактике не сыскать…»

Отужинав, спецагент глянул пленку о положении в столице. Ее смонтировали в Посольстве из материалов видеонаблюдения и здешних телепередач. И похоже, она предназначалась для отправки на Аламагордо. Большие боссы желали знать,

что в действительности происходит на богом забытой планете.

Бодрые заявления властей, усиленные патрули на улицах, частые перестрелки по ночам и красноречивые надписи на стенах. С граффити боролись специальные бригады маляров. Они заклеивали их правительственными декретами или замазывали краской, так что столица стала многоцветна и ярка – впервые в своей пя-тивековой истории.

Бочайская верхушка в панике собирала вещи и пыталась бежать с планеты. Но вот беда: собственными гиперпрыгунами владели единицы, а Трансгалактическая Транспортная Компания дополнительных рейсов на Бочасту устраивать не собиралась, несмотря на истерические тахиограммы, посыпавшиеся на нее из Си-яющего-В-Кущах. «К сожалению, вашу просьбу удовлетворить не можем, – всякий раз вежливо отвечали клерки ТТК. – Все трансгалы – на маршрутах или в ремонте. Советуем Вам зафрахтовать частные суда на ближайших мирах». Понятное дело, стоимость аренды гиперпрыгунов в этом секторе галактики подскочила вдесятеро – рынок есть рынок. К тому же риск для судовладельцев действительно был велик.

«По всему видно: Бочайская империя на ладан дышит, а Киндер строит планы. Значит, жди хорошо подготовленного сюрприза», – думал Серый Лис, проваливаясь в дрему. Надо было отдохнуть про запас. Еще не известно, когда снова удастся поспать по-человечески.

* * *

Агент первого разбора Пустельга после прилета на Бочасту облюбовала себе эту крышу. Здесь можно было устроить небольшой бассейн, благо полипленка продается в хозяйственном магазине, а водопроводная труба – под боком.

Устав от однообразной слежки и ожидания РЕШАЮЩИХ СОБЫТИЙ, чичипата возвращалась на свое лежбище (вернее, отмокалище), защищенное от любопытных аборигенов хитроумной охранной системой. Ни один трубочист, электромонтер или мальчишка, желающий запустить воздушного змея, не сможет и шага ступить по крыше – необоримый ужас тотчас прогонит его вниз. К полудню вода в бассейне нагревалась до безобразия, приходилось вылезать на иссушающее солнце, искать спасительную тень. И опять нужно было ждать ночи, когда в дом с насосной станции подавали новую порцию ядовито пахнущей, зато прохладной жидкости. Смазав целебным водостойким бальзамом растрескавшуюся от жары и сухости кожу, Пустельга осторожно переваливалась через бортик бассейна. Бултых!

Блаженствуя в еще не успевшем прогреться растворе хлорки и фтора, «тюлениха» начинала размышлять о мире и о своей судьбе. Черное тропическое небо с причудливой россыпью звезд поднимало градус мыслеброжения до обобщений галактического масштаба. События в Млечном Пути не радовали. Впрочем, они не радовали чичипат с той самой минуты, когда на Гиибсе сел разведывательный корабль Лиги. Галактика оказалась густо заселена, давным-давно освоена и поделена на сферы влияния. Планета чичипат, бывшая доселе центром вселенной, оказалось заштатным, безнадежно отсталым мирком. И перед Гиибсом встала задача: ВЫЖИТЬ В ЭТОМ ЗМЕЮШНИКЕ, НЕ УТРАТИВ СЕБЯ. Это была великая цель, и для ее достижения годились любые средства, допускались любые жертвы. Жизнь одной чичипаты и даже тысячи разумных «тюленей» – ничто в сравнении с судьбой Родины. Так, и только так.

Позже, когда вода нагревалась до температуры тела, мысль Пустельги уставала бродить по гадактиче-ским далям и перетекала на родной Гиибс. Родина, покинутая в юности,

мало-помалу забывалась. Это были не воспоминания, а скорее некие мечты и фантазии о планете-матери. Ностальгия – штука сугубо индивидуальная.

Какой прок воскрешать в памяти сценки из курсантской жизни в разведшколе, что размещалась на океанском дне? Много ли радости даст возвращение в юность, где публичные экзекуции случались много чаще разудалых вечеринок, а вонючая похлебка из водорослей бывала куда привычней свежей рыбы? Лучше уж представлять свою Родину такой, какой ты хотела бы ее увидеть по возвращении. Райский уголок: бескрайние, очищенные от камней и прочего сора пляжи, где молодые, ярые самцы приударяют за вошедшими в цветущий возраст самками. Ох…

За Пустельгой тоже пытались ухаживать. Один из курсантов ее взвода – стройный, мускулистый, с длинными ластоногами и ласторуками. Стеснительный такой. Все смущался, бледнел. И кличка у него была подходящая – Зяблик. А потом кто-то настучал командиру учебного отряда, ухажера посадили в карцер, а вскоре перевели в другой отряд. СЛУЖБА РОДИНЕ – дело бесполое, требующее полной самоотдачи.

Через часок-другой, когда вода в бассейне становилась горячей и противной, агентша не без отвращения вспоминала о бочайских материях и оперативной работе. Поначалу ей казалось, что разнокалиберных шпионов, наводнивших город, тьма тьмущая – без счета. Но затем Пустельга вычислила всех и теперь без труда отслеживала их перемещения. Большинство шпионов размякли от жары и безделья и, отрыв себе глубокие норы, попрятались от палящего солнца и забот. Двадцать три шпиона с шестнадцати планет – бывало и хуже.

И вот надо же: сегодня в Сияющем-В-Кущах появился новый персонаж. Откуда он взялся – среди бела дня и прямо посреди столицы? За последнюю неделю не прилетал ни один гиперпрыгун или трансгал. И что ему надо в городе дремлющих агентов? Неужто экспе– . диция Рассольникова подошла к концу, и самые матерые мухи слетаются на мед? Или дело в том, что фронт катится к городу? Надо увидеть все своими глазами и доложить высокому начальству? Вопросы без ответов. . Это был хомо – без сомнений. Многочисленный и мерзопакостный вид. Двуногие обезьяны совсем недавно спустились с деревьев, но считают галактику своей кормушкой. Они густо метят территорию, и порядочным расам стало нечем дышать.

Это был хорошо выдрессированный хомо, который способен принимать самостоятельные решения, умеет Уворачиваться от пуль и не дает промаха при стрельбе. Хомо, весьма похожий на сапиенса, и потому особенно опасный.

Опасную обезьяну нужно истребить, но до чего не хочется ввязываться в драку, рисковать жизнью ради Расчистки плацдарма. К тому же устраненного агента тотчас заменят – ищи ерша в затонах… Этот хоть на виду: кибермухи отследили новоявленного шпиона и довели до самых дверей заброшенного особняка, где он решил окопаться.

«Может, умную обезьяну уберет кто-нибудь другой? Стоит набраться терпения – и проблема решится сама собой? Как говорили обезьяньи мудрецы: „Если очень долго сидеть на берегу реки, мимо тебя проплывет труп твоего врага“. Порой даже у хомо случаются проблески мысли».

Когда бассейн превращался в пыточную камеру, Пустельга, зарядив аккумуляторы, включала охладитель. В ее памяти всплывал дурачок по имени Платон Рассольников. Сейчас он копается в Следе и должен раздобыть для Гиибса «оружие возмездия». По крайней мере, так думает господин Шпииц, главный распорядитель Внешних Конфигураций – говоря проще, начальник внешней разведки. Так думают и в Генштабе, стыдливо именованном Управлением Стратегического Планирования. И в не существующем для простых смертных Тайном Совете Стаи – органе абсолютной власти и нулевого общественного контроля. Это уж как водится: тому, кого нет, дозволено все.