Чужое гнездо
Шрифт:
— Вайолет — твоя мачеха, — сказал он, а затем, опустив девочку на землю, взял ее за руку и повел по тропинке вниз к бухточке, подальше от дома. — Я женился на ней после смерти твоей мамы.
— Выходит, моя настоящая мама действительно убила себя? — тихо спросила Эллен. — Но почему? Разве она не любила меня?
Альберт так никогда и не смог согласиться с выводом коронера, что Клэр лишила жизни себя и ребенка в минуту помрачения рассудка.
— Я считаю, что она просто сорвалась с утеса, — ответил он.
— А зачем она взяла туда с собой ребенка? — спросила Эллен, глядя на него своими огромными
Альберт вздохнул. Он видел, что Эллен не успокоится, пока не получит исчерпывающее объяснение. Но он был не мастер объяснять и к тому же боялся, что может нечаянно сказать что-нибудь такое, чего ребенку лучше не знать.
— Нет, ты была со мной. Твоя мама просто пошла погулять с ребенком на руках. Когда она не вернулась, я пошел искать ее. Но знаешь, Эллен, — продолжал он внезапно охрипшим голосом, — ты должна верить тому, что говорю тебе я, а не слушать ту околесицу, которую несут те, кто и понятия не имеет об этом.
— Но ты не говорил мне, что Вайолет — не моя настоящая мамочка, — проговорила она, и слезы снова потекли по ее щекам. — Значит, и Джози мне — не настоящая сестра?
— Джози — твоя сводная сестра, — коротко ответил он, потому что всякие проявления эмоций обычно пугали его. — Она родилась после того, как я женился на Вайолет. Я не мог сказать тебе об этом раньше. Ты была слишком маленькой.
Эллен почувствовала, что больше от отца ничего не добьешься, но услышанного было явно недостаточно; миллион вопросов вертелся у нее на языке. Если же продолжать расспросы, отец рассердится.
— Где Джози? — спросил он, подтверждая, что считает тему исчерпанной.
— Все еще в школе, — призналась она и со страхом взглянула на него. Это было ее обязанностью — отводить Джози в школу и обратно. — Мама, наверное, рассердится на меня?
К этому моменту они достигли берега маленькой бухточки; начинался прилив, и волны накатывались на скалы, покрывая узкую полоску песка, на которой они с Джози играли во время отлива. Девочки всегда считали этот пляж своим и им не нравилось, когда кто-нибудь чужой появлялся здесь. По гребням утесов проходила пешеходная тропинка из Фальмута до Маунан Смит, и дальше до устья Хельфорда; летом на ней иногда появлялись туристы. Порой они сворачивали к дому и просили напиться.
На некоторых фермах в округе этих людей охотно принимали как гостей, которые платят за постой. У Тревойзов, позади их магазинчика, стоял жилой трейлер, который они сдавали внаем, и, случалось, они предлагали мистеру Пенгелли разрешить их постояльцам разбить палатки внизу, в бухточке, но тот не соглашался. Он терпеть не мог этих бездельников — они оставляли ворота открытыми, и скот разбредался по полям, они разбрасывали мусор после своих пикников, а иногда даже устраивали пожары. Альберт говорил, что Корнуолл принадлежит корнуолльцам, и если бы ему позволили все устроить по-своему, он никогда бы не разрешил посторонним даже глазеть на окрестности, не говоря уже о том, чтобы останавливаться здесь.
— По-моему, тебе лучше вернуться и встретить Джози, — сказал Альберт, кладя руку на плечо Эллен. — Я пойду в дом и поговорю с твоей матерью.
Эллен посмотрела на крутые скалы, вздымавшиеся
Джози уже карабкалась на перелаз, когда подоспела Эллен.
— Почему ты убежала из школы? — негодующе спросила младшая. — Миссис Палстоу была очень встревожена.
— Не суй нос не в свое дело, — отрезала Эллен. Она знала, что если хоть что-нибудь рассказать Джози, на следующий день об этом будет знать вся школа.
— Мама будет тебя бранить, — парировала Джози.
И только когда они были у самого дома, в голову Эллен пришла неожиданная мысль. Мать была постоянно недовольна ею, она считала, что Эллен должна все время присматривать за Джози, помогать по дому и бегать с поручениями. Раньше Эллен и в голову не приходило, что за всем этим может скрываться какая-то особая причина, но в свете того, что она сегодня узнала, все представилось по-другому. Просто мать никогда не любила ее так, как Джози.
— Салли несла чушь, правда? — внезапно спросила Джози, прерывая размышления Эллен. — Я — твоя сестра, да?
И снова Эллен оказалась в безвыходном положении. Она не могла повторить того, что рассказал отец, — ему бы это не понравилось.
— Спроси маму, если хочешь знать, — резко бросила она. — Она знает все, а я — ничего.
Через оконце кухни в задней части дома Вайолет Пенгелли смотрела, как девочки идут по тропинке через рощу. Но вместо того, чтобы беспокоиться за Эллен, она злилась на нее.
Злоба постоянно бурлила в душе Вайолет из-за того, что на нее почти никогда не обращали внимания, — но удобный случай излить гнев выпадал редко. Теперь такая возможность ей представилась: она была убеждена, что ее приемная дочь намеренно сунула нос в события семилетней давности и навлекла таким образом позор на нее и всю семью.
Не в природе миссис Пенгелли было внимать голосу разума. Она была медлительной, туповатой, начисто лишенной воображения особой, которая никогда не умела связно и последовательно мыслить. Ей и в голову не пришло успокоить восьмилетнюю девочку, которая случайно узнала о том, что мамочка — на самом деле, ее мачеха. Миссис Пенгелли свято полагала, что единственной реакцией Эллен на давнюю историю самоубийства ее матери и гибели родного брата должна быть бесконечная благодарность новой матери.
Она редко набиралась смелости высказать Альберту то, что думала, но долго сдерживаемый гнев выплеснулся наружу, едва муж закончил рассказ о том, что случилось в школе. Настоящий же шок Вайолет испытала, когда он влепил ей пощечину и заявил, что она ведет себя бесчеловечно. Но разве бесчеловечно ожидать от ребенка проявления благодарности к женщине, которая взвалила на себя обязанность кормить его и ухаживать за ним, когда больше некому это сделать? А что она получила взамен? С ней обращались, как с прислугой, ею постоянно пренебрегали и, хуже всего, она стала замечать, что Альберт гораздо больше заботится об Эллен, чем о Джози.