Чужое лицо
Шрифт:
Калландра взглянула на прическу Эстер.
— Я пришлю тебе свою горничную Эффи. Пусть мой внешний вид тебя не обманывает, у нее золотые руки.
С этими словами она вышла из комнаты и двинулась по коридору, напевая что-то вполголоса. В ушах Эстер еще долго звучало ее глубокое контральто.
К чаепитию собрались одни дамы. Розамонд явилась из будуара — дамской комнаты, где она писала письма. Угощала леди Фабия, хотя, конечно, присутствовала и служанка, подававшая чашки, бутерброды с огурцом, а чуть позже — сдобные лепешки.
Разговор велся светский и, стало
Какое, вы сказали, мыло способствует сохранению свежего румянца? А пилюли доктора такого-то в самом деле помогают при женских хворях? Миссис Уэллингс утверждает, что они творят чудеса! Но миссис Уэллингс, знаете ли, склонна к преувеличениям.
Временами Эстер встречалась взглядом с Калландрой и тут же отводила глаза, чтобы — боже упаси! — не захихикать. Не хватало еще оскорбить своим поведением хозяйку. В свете такое не прощается.
Обед проходил в совершенно иной обстановке. Присланная Калландрой Эффи оказалась приятной деревенской девушкой с облаком вьющихся каштановых волос и болтливым острым язычком. В комнату она впорхнула всего на пять минут, но ей и этого было достаточно, чтобы привести в порядок наряд гостьи. У Эстер даже дух захватило при виде того, с каким проворством служанка управлялась с ее платьем (там взобьет, тут подколет), не забывая при этом тараторить без умолку. Оказывается, недавно в усадьбу явились двое полицейских — в связи с убийством в Лондоне бедняжки майора. Один — мрачный такой мужчина, лицо — смуглое, а уж вел себя так важно, что только детей им пугать. Он говорил с хозяйкой, а потом его пригласили пить чай в гостиную, будто джентльмена.
А второй, наоборот, такой душка, страсть какой изящный! Сын священника — и, подумать только, работает в полиции! А ведь мог подобрать себе куда более приличное занятие: например, учить детей из хороших семей или что другое!
— Хотя, сдается мне, — она схватила гребень и критически оглядела прическу Эстер, — самые приятные люди иногда поступают очень странно. Кстати, кухарка была от него без ума. О боже! — Ее взгляд упал на затылок гостьи. — Вам так совсем не идет, мэм, если мне будет позволено заметить. — И Эффи принялась расчесывать, укладывать прядки, вонзать шпильки. — Ну вот, другое дело! У вас хорошие волосы, только им уход нужен. Вы уж простите, мэм, но горничная ваша ни на что не годится — так ей и передайте. Теперь, надеюсь, вы довольны?
— О, вполне! — отозвалась Эстер. — У вас действительно золотые руки.
Эффи порозовела от удовольствия.
— Леди Калландра говорит, что я слишком много болтаю.
Эстер улыбнулась.
— Это верно, — согласилась она. — Впрочем, я тоже. Спасибо вам за помощь… Скажите, пожалуйста, леди Калландре, что я весьма ей благодарна.
— Да, мэм.
Эффи чуть присела в реверансе, сгребла свои подушечки для булавок и выпорхнула в коридор, забыв прикрыть за собой дверь.
Эстер и впрямь выглядела эффектно. Эффи каким-то чудом удалось исправить и смягчить несколько диковатый стиль
В гостиной ее представили Лоуэлу и Менарду, после чего все направились в обеденный зал, где расположились за длинным полированным столом, сервированным на шесть персон. При желании за ним могла разместиться добрая дюжина гостей, а то и две дюжины — если присоединить к столу добавочные крылья, для чего в нем были предусмотрены специальные замки.
Эстер окинула взглядом белоснежные хрустящие салфетки с вышитым фамильным гербом, мерцающее серебро, столовые приборы, хрустальные бокалы, в которых свет канделябра дробился на мириады искр, стеклянную горку, напоминавшую небольшой айсберг. В центре стола в трех вазах стояли цветы из сада и оранжереи.
Беседа крутилась вокруг поместья и государственной политики. Лоуэл провел весь день в ближайшем городе, обсуждая там земельные вопросы, а Менард посетил одну из отданных в аренду ферм, проследив за продажей барана-производителя и, конечно, за началом жатвы.
За столом прислуживали два лакея и служанка, на которых никто не обращал ни малейшего внимания.
Уже подали жареное седло барашка, когда Менард, приятный мужчина лет тридцати, наконец обратился непосредственно к Эстер. Как и у брата, волосы у него были каштановые, а цвет лица — от постоянного пребывания на свежем воздухе — красновато-смуглый. Он был страстный любитель псовой охоты, хотя не упускал случая и пострелять фазанов. Улыбка крайне редко появлялась на его лице.
— С вашей стороны было крайне любезно посетить тетушку Калландру, мисс Лэттерли. Надеюсь, вы не сразу нас покинете?
— Благодарю вас, мистер Грей. — вежливо ответила она. — Вы весьма добры. Ваша усадьба — прелестный уголок, и я с радостью проведу здесь некоторое время.
— Вы давно знаете тетушку Калландру?
— Пять или шесть лет. Иногда она дает мне прекрасные советы.
Леди Фабия сдвинула брови. Мысль о том, что Калландра может дать кому-то прекрасный совет, плохо укладывалась в ее голове.
— В самом деле? — недоверчиво пробормотала она. — Какого же рода советы, скажите на милость?
— Как мне лучше использовать свое время и способности, — ответила Эстер.
Розамонд выглядела несколько озадаченной.
— Использовать? — тихо переспросила она. — Что-то я не совсем понимаю.
Она в замешательстве взглянула на Лоуэла, затем — на свекровь. В ее красивых карих глазах мелькнул интерес.
— Я вынуждена зарабатывать себе на жизнь сама, леди Шелбурн. — с улыбкой пояснила Эстер. В памяти внезапно возникли слова Калландры о счастье.
— О, прошу прощения, — пробормотала Розамонд, потупившись. Ей было неловко от собственной неделикатности.
— Право, не стоит, — поспешила успокоить ее Эстер. — Я уже успела приобрести незабываемый опыт, коему я обязана вдохновением, и смотрю в будущее с надеждой.
Она хотела еще добавить, что приносить пользу людям — высшее счастье, но вовремя сообразила, что фраза в данных обстоятельствах прозвучала бы несколько жестоко.
— Вдохновение? — Лоуэл нахмурился. — Вы религиозны, мисс Лэттерли?