Чужое сердце (Шарада) (др. перевод)
Шрифт:
– Умер, запутавшись в пуповине. Мой сын.
Кэт издала сдавленный крик.
– Твой сын? Аманда была твоя жена?
– Мы не узаконили наших отношений.
– Но фактически была? Ты был предан ей. А она тебе.
– Целиком и полностью.
– И ты любил ее.
– Больше, чем собственную жизнь.
Кэт машинально смахнула слезы.
– И ты считаешь, что мне пересадили ее сердце?
Он шагнул, чтобы ее обнять, но она снова отпрянула, чем рассердила его.
– Черт возьми, почему ты пятишься от меня, как от прокаженного. Лучше успокойся
– Ой, слушать я прекрасно умею, – произнесла она с презрительным смешком, предназначавшимся ей самой. – Я привыкла воспринимать все за чистую монету. Я безоговорочно верю всему, что мне говорят. И никогда не ищу скрытый смысл, не замечаю намеков. Я доверчива до слепоты.
Из ее груди вырвались рыдания, причем с такой силой, что ей стало больно.
– Ты негодяй! Ты спал не со мной. Ты трахал ее, свою Аманду!
– Послушай.
– Хватит! Мне надоело слушать! – Подоплека происходящего была невыносима. Кэт с силой сжала виски, пытаясь побороть надвигающуюся боль. – Подумать только, как изощренно ты все это спланировал! Ведь это наверняка план, не так ли? Этакая гигантская шарада. Все, с самого начала, с нашей первой встречи.
– Да, – коротко признался он.
Грудь вновь сдавила невыносимая боль, из горла вырвался очередной крик.
– Ирен и Чарли Уолтерс обратились за усыновлением одного из твоих подопечных, – быстро заговорил он. – Я решил, что благодаря им смогу познакомиться с тобой. Но я точно не планировал того, чтобы брат Ирен в Атланте заболел, или чтобы ты появилась там в то утро.
– Все равно я тебе не верю.
– Но ты была там, и во мне моментально что-то шевельнулось. Думаю, ты это тоже почувствовала.
– Точно, любовь с первого взгляда! – презрительно бросила она. – Ты, наверно, думаешь, что это сердце Аманды тебя узнало, как только я увидела тебя?
– Боже, – пробормотал он и взъерошил волосы. – Я даже не знаю, что мне думать. Я знаю лишь одно: я люблю тебя.
– Неправда, ты любишь Аманду.
– Я поступил как…
– Как трус, подлец, негодяй, как последнее дерьмо!
– Ну, хорошо, ты права. Я действительно дерьмо и давно это признал, – произнес Алекс и осекся, не давая хода другим сердитым словам, что уже были готовы сорваться с его языка. Вместо этого он уронил голову и несколько мгновений стоял, уставившись в пол.
– Думаю, ты простишь меня, – тихо произнес он в конце концов и рискнул посмотреть ей в глаза, – если попытаешься понять, как я любил ее.
Кэт была слишком расстроена, чтобы произнести хотя бы слово. Алекс воспользовался ее молчанием, чтобы встать на свою защиту.
– Аманда требовала, чтобы мы поженились, но я все время отказывался, ссылаясь на свою работу. Случалось, что я отсутствовал по нескольку дней подряд. Когда я выходил за дверь, она не могла с уверенностью сказать, когда я вернусь, да и вернусь ли вообще. Вдруг какой-нибудь отморозок решит отпраздновать день рождения своей банды тем, что пристрелит копа? Такая жизнь не способствует крепости семейных уз. Я хотел, чтобы она чувствовала себя
Вскоре после того, как у меня возникли неприятности на работе, она забеременела. Сначала я на ее разозлился, затем испугался. Но она была так позитивно настроена насчет ребенка, что постепенно я тоже проникся этой идеей. Новая жизнь внутри нее подарила мне искру надежды, если можно так выразиться.
Когда мне передали, что у нее начались роды, я сломя голову помчался в больницу, но, увы, застрял в пробке на фривее. Когда я наконец добрался до места, – Алекс потер глаза, – я едва не придушил врача, когда тот сказал мне, что у нее отказал мозг.
По щекам Кэт по-прежнему катились слезы, а вот злость как рукой сняло. Она затаив дыхание слушала его рассказ, время от времени икая между всхлипами. Но прерывать Алекса не прерывала.
– Ко мне подошла представительница банка органов, – продолжил он. – Ей следует воздать должное: она не давила на меня, не уговаривала. Она извинилась за то, что вынуждена вести этот разговор в такой тяжелый для меня момент, однако сочла своим долгом напомнить, что Аманда специально оговорила в своих водительских правах, что если с ней что-то случится, она готова стать донором органов.
Такая оговорка считается юридическим документом. Но даже в этом случае они не могут выполнить ее волю, не получив от меня предварительного согласия. Дело в том, что родственников у Аманды не было, и решение оставалось исключительно за мной.
«Одному человеку срочно требуется сердце Аманды», – сказала эта женщина. – Без него этот человек обречен на смерть. Причем счет идет буквально на часы, так что сердце нужно изъять как можно скорее. Дело лишь за моим согласием.
Алекс умолк, и Кэт поняла, что его мысли сейчас далеко. Он вновь в том больничном коридоре, онемевший от горя, и от него ждут согласия на изъятие сердца у той, кого он любил.
– Мы были вместе пять лет, но я так и не дал того, о чем она всегда мечтала – моей фамилии, чтобы она стала моей женой. На тот момент это была не самая популярная в Хьюстоне фамилия. Мне казалось, что без нее ей будет лучше. Может, во мне говорил эгоизм, черт его побери. Нет, я знал, что люблю ее, – продолжал он. – И хотел быть с ней и нашим ребенком до конца моих дней. Чего я не понимал, так это как сильно я зависел от нее в эмоциональном плане, а когда понял, то было уже слишком поздно.
Но самая ирония судьбы состоит в том, что в тот день я подал рапорт об увольнении из полиции, о чем она умоляла меня с того самого дня, когда я убил своего бывшего напарника. Она хотела, чтобы я целиком посвятил себя писательскому труду. Она верила в мой талант. По крайней мере, так она мне говорила, – добавил он с печальной улыбкой.
После ее похорон я выбросил из нашей квартиры все, и в первую очередь приданое малыша, после чего несколько месяцев не просыхал. И когда наконец протрезвел, связался с Арни, а заодно решил узнать, кому же досталось ее сердце.