Чужое сердце
Шрифт:
Мэгги
Повесить человека можно четырьмя способами. При коротком сбрасывании приговоренный падает всего на несколько дюймов, а петля натягивается под тяжестью самого тела и в силу физического сопротивления, приводя к смерти от удушья. При подвешивании арестанта закрепляют в вертикальном положении и душат. Стандартное сбрасывание, популярное в Америке в конце девятнадцатого – начале двадцатого века, означает, что приговоренный падает на четыре-шесть футов, вследствие чего его шея может сломаться – а может и не сломаться. Длительное сбрасывание было, так сказать, более индивидуальной казнью: расстояние,
Я узнала, что повешение, наряду с расстрелом, – самая распространенная казнь в мире. Впервые ее начали применять в Персии две с половиной тысячи лет назад для наказания преступников-мужчин (женщин душили на столбе, поскольку так приличнее). Чистоплотная альтернатива крови и кишкам, остающимся после отрубания головы, а зрелище – ничуть не хуже.
Однако в механизме имелись свои изъяны. В тысяча восемьсот восемьдесят пятом году британский убийца по имени Роберт Гудейл был повешен, но сила падения срезала ему голову с плеч. Из недавних случаев можно вспомнить сводного брата Саддама Хуссейна, которого постигла та же незавидная участь в Ираке. Складывалась парадоксальная в юридическом смысле ситуация: если приговор нужно исполнить через повешение, рубить голову приговоренному нельзя, ведь иначе приговор считается не исполненным.
Я просто делала уроки, совсем как в школе, и именно поэтому вынуждена была изучать официальную таблицу повешений и высчитывать массу тела Шэя Борна. За этим странным занятием меня и застал отец Майкл.
– О, ты вовремя, – сказала я, жестом приглашая его присесть. – Если правильно разместить петлю – там нужно какое-то латунное кольцо, я сама толком не поняла, – то во время падения сразу же сломается второй позвонок. Тут написано, что мозг умрет через шесть минут, а все тело целиком – через десять-пятнадцать. Таким образом, у нас остается окно в четыре минуты, чтобы успеть надеть на него респиратор, прежде чем сердце перестанет биться… Ой, чуть не забыла: мне ответили из Генпрокуратуры. Ответили отказом. И даже прикрепили к письму изначальный приговор, как будто я не читала его сто миллионов раз, и сказали, что если я хочу его оспорить, то должна подать соответствующие ходатайства. И пять часов назад я их подала.
Отец Майкл, казалось, не слышал меня.
– Послушай, – мягко сказала я, – лучше тебе воспринимать это повешение как научный эксперимент… И не связывать его лично с Шэем.
– Прости, – ответил священник, покачивая головой. – Просто… Нелегкий выдался денек.
– Из-за того скандала с телепроповедником?
– Ты видела, да?
– В городе только и разговоров, что о вас, отче. Он закрыл глаза.
– Прекрасно.
– Ну, если это тебя утешит, Шэй ведь тоже наверняка все видел.
Отец Майкл посмотрел мне прямо в глаза.
– Благодаря Шэю мой куратор считает меня еретиком.
Я попыталась представить, что сказал бы мой отец, если бы кто-то из прихожан попросил у него отпущения грехов.
– А ты сам считаешь себя еретиком?
– А разве все еретики считают себя таковыми? Мэгги, если честно, я, наверное, последний человек, который должен помогать тебе защищать
– Ну! – ободряюще воскликнула я. – Я как раз собиралась к родителям на ужин. Мы всегда ужинаем вместе по пятницам. Хочешь со мной?
– Я не хочу навязываться…
– Уж поверь, еды всегда остается столько, что можно накормить какую-нибудь страну третьего мира.
– Ну, если так… Было бы здорово.
Я выключила настольную лампу.
– Можем поехать на моей машине, – сказала я.
– А можно, я оставлю свой мотоцикл здесь, на стоянке?
– То есть тебе позволено ездить на мотоцикле, но нельзя есть мясо по пятницам?
Отец Майкл по-прежнему выглядел так, будто земля убегала у него из-под нос.
– Наверное, основателям нашей церкви проще было воздерживаться от мяса, чем от поездок на «Харлей-Дэвидсоне».
Я вывела его на улицу через лабиринт шкафов, запрудивших офис АОЗГС.
– Знаешь, что я сегодня узнала? Черный ход к старой виселице ведет прямо из кабинета капеллана.
Я всмотрелась в лицо отца Майкла. На губах его, кажется, мелькнула тень улыбки.
Джун
В кабинете доктора By мне нравилось многое, но особенно стена фотографий – гигантская пробковая доска с портретами пациентов, выживших, вопреки прогнозам, после операции на сердце. Дети с подложенными под спину горами подушек, у рождественской елки, мальчишки, машущие бейсбольными битами. Это была фреска побед.
Когда я рассказала доктору By о предложении Шэя Борна, он внимательно меня выслушал и сказал, что за двадцать три года практики еще ни разу не встречал взрослого мужчину, чьи органы подошли бы ребенку. Сердцам свойственно расти, чтобы удовлетворять потребности хозяйских тел, поэтому Клэр могла рассчитывать лишь на трансплантат от другого ребенка. «Я обследую его, – пообещал доктор By, – но обнадеживаться не стоит».
И вот я сижу напротив доктора. Он кладет руки на стол. Меня всегда восхищало то, с какой легкостью он пожимал людям руки и махал рукой на прощание, словно эти конечности были совершенно заурядными, а не волшебными. Все эти глупые знаменитости, страховавшие свою грудь и ноги, в подметки не годились доктору By и его рукам.
– Джун…
– Пожалуйста, скажите сразу, – попросила его я, лучась напускным оптимизмом.
Доктор By посмотрел мне в глаза.
– Он идеально подходит Клэр.
Я уже сжимала в кулаке ремешок сумки, готовясь наспех поблагодарить его и выбежать из кабинета, прежде чем разреветься над очередным упущенным шансом. Но слова врача пригвоздили меня к стулу.
– Что-что, простите?…
– У них совпадает группа крови – вторая, резус положительный. Перекрестная проба крови показала нереагирующий результат. Но что поистине замечательно, так это размер его сердца. Оно идеально.
Я знала, что массой тела донор не может превосходить реципиента более чем на двадцать процентов. В случае Клэр это означало что ей подошел бы человек весом от шестидесяти до ста фунтов. Шэй Борн, конечно, был щуплый парень, но все-таки он взрослый человек, он не может весить меньше ста двадцати фунтов.
– С медицинской точки зрения это абсурд. Его сердце – теоретически – слишком мало, чтобы выполнять все надлежащие функции в его собственном теле… Однако он, судя по всему, здоров как бык. – Доктор By улыбнулся. – Похоже, мы нашли для Клэр донора.