Чужое тело
Шрифт:
Опыта уличных драк у меня не было почти, не считать же тех метрошных уродцев да пару алкашей у подъезда за что-то серьезное? И потому я даже с некоторым отстраненным любопытством ожидал, что же будет.
Пришла дурацкая мысль в голову - как бы Маша и Милена не столкнулись в больнице друг с другом, если захотят меня навестить... Вот тогда-то будет...
Вторая мысль была ещё более неприятной. Как бы они не столкнулись на кладбище, Костик-враг всерьез разозлился и теперь разминал плечи. Туда-сюда, туда-сюда движение...
– На!
– Про Костика
На лице Костика-недруга возникло удивленное выражение. Постоял, покачиваясь, потом побелел и начал рушиться вниз.
Я ощутил, что лечу, что лицо моего друга становиться все ближе и ближе... Нет, увернулся.
На ногах я не устоял, рухнул в траву. В носу и на губах сразу же стало солоно.
– Не лежать!
– Откуда-то издалека крикнул в ухо сержант Седдик.
– Не лежать!
Ощутив, просто-таки почувствовав приближающуюся к ребрам палку, я перекатился, ища меч или любое другое оружие. Ничего нету, нету, значит, надо отнять у врага, который послабее.
Вставать!
Нет, ты не во сне. Во сне сержант бы уже стоял рядом, с немного равнодушным лицом, и смотрел бы на меня спокойной и насмешливо.
Врагов не осталось. Расписной как раз принимал от Костика ногой в голову, а последний, пришедший в себя, отхрамывал подальше, поднимая руки.
– Да вы чё уроды вы чё вас посадят...
– А тебя закопают!
– Рявкнул Костик.
– Костя, хорош!
– Крикнул я, сплевывая кровь. Длинная тягучая слюна попала и на футболку. Ну все, привет, мамка точно не отстирает, а я её за вечнозеленые у барыги покупал...
Костик остыл, огляделся.
Поле боя за нами, даже и по очкам.
– Поехали отсюда.
– Куда, а милиция?
– Да они не пойдут.
– Покачала головой Маша.
– Что так?
– Да вот так. У того, который жирный, условный срок. И у писуна, -она кивнула на того, который предлагал отбить Костику голову, -тоже висит. Пойдут в ментуру, срок реальный станет. И этот блатота. Им в ментуру жаловаться западло, да?
– Да пошла ты...
– Расписной ворочался в траве как большой тюлень.
– Что?
– Спросили мы с Костиком хором.
– Все-все-все, вы серьезные ребята...
– Так-то вот. Едем отсюда!
По пути Маша попросила остановиться сначала у палатки при дороге, где девушки купили лейкопластырь, бинты-йоды и мороженное зачем-то, а потом второй раз, в указанном ей укромном месте.
– Все, оба из машины, на лечение!
– Скомандовала она.
Подчинились.
Моё лицо протерли тряпочкой со спиртом, заклеили губу. Подняли рубашку и посмотрели на рёбра, вроде бы целы...
– Вот! Пьяный дебош, получите-распишитесь...
– Выдохнул я.
Маша непонимающе посмотрела на меня, держа на весу баночку с йодом.
– Первую встречу помнишь? Сами ж удивлялись...
– Ну вот! А вы ещё сказали, что мороженое любите!
– Торжественно объявила
– Держи, атаман, а то отек будет!
– И она, улыбнувшись, осторожно поцеловала Костика в целую щёку.
Тот расцвел на глазах.
– Жень, а ещё можно? У меня вот щека исцеляется, исцеляется...
– Обойдешься!
– Улыбнулась Женя.
Ну, такая улыбка бывает... Когда женщина говорит "нет", это значит "да", ага?
Глава 19
У нас на дурке все путем
На шару жрем живем и пьем
И санитар уже привык
Когда кручу ему язык
Юрий "Хой" Клинских, "Сектор Газа"
– Н-на!
– Сказал Вербицкий, целя мне в ногу.
Ногу я убрал назад, Вербицкий промахнулся, а я влепил ему в бедро.
Тут уж заскакали по залу оба. Я удар-то хоть и сдержал, да уже давно раскачивался. Вербицкому неслабо прилетело. А у меня после того рязанского блатного до сих пор голень болит...
– Ну-ка!
– Серега-большой развел нас по сторонам.
– Ну говорил же тебе, ногу качай, мало мыщцов!
– Это он Вербицкому.
– Ну а ты, -это ко мне, -ты вообще думай, не на улице ж, да? Серег, осторожнее надо!
– Так...
– Это уже Петр Сергеевич.
– Ну что вы, однако, как дети малые? Саш, на скамейку. Сереги, вольный спарринг две минуты... Время пошло!
Встали друг против друга. Массив Сереги загородил от меня сразу половину света белого.
Вначале я провел двойку в корпус, целя в бока Сереги-большого.
Как Серегу бить? Некоторые его бить боялись. Парень росту два ноль шесть, веса под сто двадцать, и жира ни единой капли. В активе каратэ, лифт, рукопашный в ВДВ и неслабая практика на Первой Чеченской. Лифт, если кто не понял - это не тот лифт, который человеков или грузы поднимает. А тот лифт, когда ты сам тяжести поднимаешь. От слова "Лифтинг", то есть, если перевести по смыслу, "раскачка"*.
* - у данного слова есть и другие значения, но подтяжка лица в те времена ещё не была так популярна.
Лицо простое, стрижется коротко. Волосы светлые, глаза синие и какие-то немного пустые. Костяшки рук сбиты, на скулах несколько шрамов от осколков чеченской мины. Если со стороны смотреть, очень похож на нордическую бестию, которая так и норовит засадить кому-нибудь кулаком промеж глаз... Что, страшно? То-то же. Но ко всему этому набору давался в нагрузку просто замечательный характер. Такое вот обостренное ощущение справедливости и куча пошлых анекдотов впримеску. Хороший парень, всегда поможет, улыбнется, как бы плохо не было. С ним всегда спокойно. Ни одна тварь не подойдет.