Чужое тело

Изверин Алексей

– Тогда... Дайте им просто отдохнуть.

– Им будет очень больно, Ваше Высочество, без отвара.

Я задумался.

– Хорошо... Только давайте так, чтобы снять боль. Больше ни-ни!

– Я так и делал, Ваше Высочество.

– Тогда...
– Я ещё раз призадумался. Это ж как игла уже, наверное. Тут ничего не сделать, не получиться.
– Надо осторожно снижать дозу, чтобы их организм привык. Чтобы они и без этой гадости жить смогли.

Проснувшись, я весь день ходил из угла в угол. И на смену пошел такой же

издерганный, ничего не понимающий. В метро пропустил свою станцию, пришлось выйти и проехать станцию обратно. На автобусной остановке так и стоял с пару минут, ничего не понимая и не соображая, хотя мои автобусы прошли один за другим.

Наконец опомнился, влетел в автобус, и тут же нарвался на бдительнейшего контроллера.

– Ваш билетик!

– Минутку, только вошел...
– Я попытался достал проездной.
– Вот.

– О, студенчество...
– Дядя средних лет посмотрел на меня, прошел дальше.

Вот так. Все меня по моему проездному узнают.

В караулке уже все были, меня только ждали. Сергей-большой, как старший смены, Лешка Штырьков по кличке Штырь и Вербицкий, и Мишка.

Вербицкий, уже переодевшийся в гражданку, рассказывал.

– ...и вот, представляешь, просыпаюсь я в палатке от замечательного минета...

– Слыш.
– Серега-большой сочувственно так похлопал Вербицкого по плечу.
– Ты не подавился, не?

– Да иди ты!
– Обиделся Вербицкий.

Заржали, Мишка аж на пол сел от смеха, Штырьков так вообще слезы еле вытер.

– Что, Саш, уел я тебя.
– Сказал Серега.
– Лана, пиво сегодня с меня, да? Пошли!

– Ну... Серег, всю песню испортил...
– Вербицкий покачал головой.

Трое пожелали нам удачной смены и свалили в сторону метро.

– Ну, распаковываемся...
– Сказал я Мишке.
– Теперь-то и отдохнуть можно будет. Кто первый спит?

– Слушай, давай я...
– Попросил Мишка.
– А то у меня вчера с Настей ходили на праздник их... Через костры всю ночь прыгали... Устал я что-то.

– А, ты с ней встречаешься? Как там дела ваши, как Хорс поживает?

– Да так себе...
– Покачал головой Михаил.
– Не нравятся они мне что-то.

– В каком смысле?
– Я быстро переоделся в форму, застегнул ремни-молнии, зашнуровал ботинки. Повесил на пояс дубинатор.

– Да странные они какие-то.

Я вспомнил про слова Молчана.

– Слушай, Мих... А что это вообще за контора-то такая? Там Вербицкий с ними хороводит?

– Да нет, я его там давно не видел. Говорю ж, мы там давно не были, вот один раз пришел с Настей и все. Настя зовёт, а мне как-то не ко времени, работать и учиться-то когда? У них что-то вроде клуба по интересам, исторического. Кстати, про тебя спрашивали, почему не ходишь.

– Да что мне там делать, мы с Игорем занимаемся. Молчан который, помнишь?

– Ну да. Слушай, странная у них компания, не знаю. Настя с ними давно...

– Секта, что

ли? Мих, смотри... Заманят, будешь потом зомбированный... Женщин не надо, ничё не надо...

– Слушай, сходи со мной пару раз.
– Попросил Мишка внезапно.

– На кой? Да и время у меня не так много, Мих... Игорь, тренировки наши, да ещё и Иванова к нам профом назначили, будь он неладен... Знаешь такого?

– Слышал. Слушай, сходи, а? Хочу Настю оттуда выволочь. Компания совершенно дурная у них, мне вообще ни один не нравится там.

– Мих, да что изменится? Ну, вот я там. Дальше-то что?

– Слушай. Прошу. Раза три. Больше не надо. Если не получится... То будем расставаться.

– Мих, а тебе не кажется, что тебя там самого держат-то, а?
– Серьезно спросил я.
– На кой тебе оно надо? Что, других девчонок мало? Полвуза к твоим услугам, бери да пользуйся...

Мишка угрюмо молчал.

Я вздохнул.

– Лан, спи давай. Как будет сборище, за неделю сообщи. С тебя пива.

– Спасиб!
– Сказал Мишка. И стал укладываться. А я погрузился в свои мысли.

Итак, уколы сделаны, все нормально стало. Но не слишком ли сильно я обрадовался-то? Всего один... Вернее, два укола. С чего я взял, что им станет лучше?

Ладно, скоро сон, в нем и посмотрим. Вот только Мишка выспится...

Днем в сонном мире на меня опять насели, на этот раз ювелиры. Величавые такие старички, с множеством шаблонов тонкого дерева, разукрашенных грубой аляповатой краской. Снимали мерки с пальцев, с рук, с шеи. Одевали какие-то перстни и кольца. Как только я думал, что освободился, пришли портные с мерками, и стали меня наряжать.

Я даже не вникал, во что именно.

Когда родным сержанта и в самом деле стало лучше, я просто пальцы скрестил и возблагодарил всех известных мне богов, себя, судьбу свою, Чеботарева, ну и Советский Союз тоже... И для себя решил, что, если уж пройдет... То непременно подарю Алексею Иванычу самую большую и лучшую бутылку сакэ, которую только найду. Обязательно.

Только бы получилось.

Вырваться из дворца получилось только на третий день.

Мастер Клоту потянулся к своей маске, посмотрел на меня, махнул рукой типа "когда ни помирать, всё равно день терять!" и пошел со мной вместе. "Птичья голова" так и осталась лежать на сиденье.

– Доброе утро, Ваше Высочество.
– Опять первой на моем пути возникла баронесса Ядвила.
– Доброе утро, мастер Клоту.

– Доброе утро, баронесса!
– Отозвались мы разом.

– Мастер, вам, наверное, в беседку лучше пройти...

– Конечно, конечно!
– Заторопился мастер Клоту.
– Эй, неси ящик осторожно, слышишь?

– Мастер.
– Придержал я его за рукав.
– Помнишь, о чем мы с тобой говорили-то? А?

– Да, Ваше Высочество.

– Ваше Высочество, вы не пройдете со мной в ледник?
– Спросила баронесса.