Чужой для своих

Агишев Руслан

— Р-а-а-а-а! — из искривленного рта вырвалось рычание. — Р-а-а-а!

Тело дернулось еще раз и …, наконец, сжатые кулаки обрушились на панель управления… примерно в той его части, где и были сенсоры отвечающие за экстренную герметизацию отсеков корабля. В ту же секунду массивные гермопанели с шипением начали опускаться в разных концах корабля, изолируя отсеки один от другого.

Этот рывок стал последним, на что было способно тело. Дикарь еще продолжал рычать, когда центробежная сила раскрутившегося корабля отбросила его в одну из стен рубки.

Примерно

через час вышел из строя и второй маневровый движок. По-видимому, удар, шедший по касательный, не только снес правую часть двигательного отсека, но и повредил что-то еще. В течении следующих пяти часов автоматика буксира, включившаяся после столкновения, пыталась стабилизировать неуправляемый полет корабля. С одним работающим маршевым двигателем, который техническим не предназначен для маневров, это удалось сделать лишь к концу первых суток.

… Робин тяжело приходил в сознание. Затекшее от долгого лежания в скрюченной позе тело совсем не откликалось. Конечности ощущались так, словно были крепко связаны. Открывались с трудом слипшиеся от засохшей крови глаза.

— Э-э, — вместо звуков из его рта вырвалось бульканье. — Э-э-э.

Он подождал несколько минут, пока расплывающаяся перед глазами картинка придет в нормальное состояние. Дальше осталось лишь доползти и забраться на кресло.

— Что же это было? — прошептал парень, смотря на диагностический монитор, с выведенными на нем данными обо всех системах корабля. — Чуть не всмятку…

Его пальцы порхали над управляющей панелью.

— Правый маневровый исчез…, - бормотал он, еле слышно комментируя нанесенные кораблю повреждения. — А левый, кажется, — Робин вывел на монитор дополнительное диагностическое окно. — Сдох. Значит остался основной двигатель…

Диагност корабля показывал, что с маршевым двигателем, как раз все было в порядке. Удар металлического обломка, к счастью, пришелся по днищу буксира по касательной и двигательный отсек оказался практически не поврежден.

— Что же это было за дерьм…? — вопрос оказался не заданным до конца из-за того, что Робин, наконец, смог вспомнить последние секунды перед столкновением. — Это же…, - перед его открытыми глазами стояла отчетливая картинка — надвигающийся на обзорный экран громадный металлический обломок космического судна. — Корабль. Черт!

Это точно был обломок какого-то судна. Причем последнее было явно не крошечной яхтой. Размеры обломка явно говорили о том, что когда-то он был частью настоящего космического корабля не менее «В» класса — скорее всего среднемагистрального грузовоза.

— Какого черта он здесь делает? — с недоумением шептал Робин, одновременно пытаясь запустить основной двигатель. — В этом же секторе никого не должно быть, — буксир резко дернулся вперед, словно сигнализируя о том, что сердце корабля еще бьется. — Тут же только мы… Откуда здесь еще кто-то?

Он начал медленно добавлять мощности на основной двигатель. Запустить его на полную он решился лишь через несколько часов, когда полностью убедился, что двигатель ведет себя абсолютно нормально.

Все время, которое буксир

пробирался через часть поля с хаотично двигавшимися астероидами, Робина не отпускало чувство, что случилось что-то нехорошее.

— Еще немного…, еще чуть — чуть, — зашептал он, едва астероид с базой показался на обзорном экране. — Неужто, все-таки добрался? — он начал гасить скорость, стараясь не накрыть жилые модули тушей искалеченного корабля. — Эй, народ! — радостно закричал он, включив передатчик. — Старина Роб дома! Эля, Малыш? — астероид довольно быстро рос в размерах. — Куда вы все пропали? Готовьтесь! Сейчас будет жесткая посадка.

Буксир уже совсем не слушался руля. На управляющей консоли один за другим начали гаснуть огоньки.

— Давай, давай, старина…, - консоль потухла и корабль окончательно превратился в огромный и бесполезный кусок металла. — Старина! Черт тебя задери! — заорал он, одновременно пытаясь пристегнуться к креслу. — Очнись!

… Ему все-таки удалось сесть на астероид. Многотонная махина пропахала своим брюхом почти половину долины и остановилась лишь тогда, когда нос буксира почти весь ушел в скальной грунт.

— Ну и где торжественная встреча? — пробормотал Робин, когда внешняя дверь шлюза все же поддалась плазменному резаку и свалилась с креплений. — Почему никто не встречает уставшего брата?

Он спрыгнул на землю и попытался осмотреться. Эта часть астероида еще оставалась на темной стороне и поэтому вокруг был виден лишь небольшой кусок поверхности, который освещали еще не сдохнувшие прожекторы буксира.

— Кажется торжественная встреча отменяется…, - даже в этой темени парень различал некоторые детали, которые ему совсем не нравились. — А раз так, то…, - немного в стороне от глубокого рва, оставшегося от буксира, лежали какие-то странные куски металла, подозрительно напоминавшие оплавленные корпуса кораблей. — Мы пойдем сами. Люди мы не гордые.

Его рука привычно легла на рукоять карабина и сдвинула предохранитель.

— Эля! Рико! Робин на связи, — он активировал связь. — Где вы? Отзовитесь!

Он выпрыгнул из рва и сразу же остановился. Полоса света, оставленная его фонарем, выхватила из темноты распростертое тело в шахтерском тяжелом комбезе. Казалось, погибший куда полз. Его левая рука была вытянута вперед, а правая оставалась где-то далеко позади.

— Эля! Рико! Ответьте кто-нибудь?! — Робин присел на колено и включил второй фонарик. — Что у вас тут твориться?

Примерно в десяти метрах, куда добил сноп света, обнаружилось второе тело! С оружием! Человек в сером от пыли комбезе сидел прислонившись спиной к стене жилого модуля и в руках сжимал древнюю электромагнитную винтовку.

— Вызываю базу, вызываю базу, — его горло пересохло от тяжелого предчувствия. — Это Робин! Вы слышите меня!

В его висках снова словно метроном застучал пульс, сигнализируя о поднимающейся волне ярости.

— Эля! — заорал он в микрофон. — Рико! — карабин застыл у его плеча, когда он, плюнув на осторожность, перешел на быстрый шаг. — Где вы! Эля! Рико!