Чужой Горизонт

Новиков Александр Александрович

Перешли рельсы, по неприметной тропинке спустились по насыпи и взяли курс на болото. Постепенно твердая почва закончилась, под ногами зачавкало, захлюпало, но Хлыщ эту тропу знал хорошо, поэтому шагал уверенно, только сжимал на всякий случай в кулаке маркер – болт на ленточке, как у классиков. Присутствие кондуктора чувствовалось постоянно – газонокосилка равномерно жужжала где-то на краю сознания.

– Не тяжело, Барсук? – поинтересовался Хлыщ у идущего за ним товарища.

– Норма, – крякнул из-за спины Лёха. Естественно, не совсем норма – чувствовалось, что ступать ему тяжеловато, но виду сталкер старался не

подавать.

– Если что – говори, – предупредил Хлыщ.

– Если что – говорю.

Ладно, хоть настроение у него не самое плохое.

Вышли на бывшую грунтовку, от которой осталось более-менее проходимое покрытие, да подгнившие телеграфные столбы по правому краю. Прошли по ней метров двести. Там, где дорога окончательно исчезала в траве и камышах, Хлыщ остановился, повернулся к спутникам.

– Действуем так. В паре километров отсюда – ближний рыбацкий хутор, там есть надёжный схрон. Ник, Шарк и бойцы остаются в нём, а мы с Барсуком идём дальше. Связь не теряем, коммуникаторы и рации включены. Зона даст, вернёмся быстро.

Никто не возражал. Снова свернули на какую-то одному Хлыщу ведомую тропку и углубились в болотные дебри. Обещанную пару километров прошли без приключений, только один раз Хлыщ остановил группу, понюхал воздух, поводил детектором аномалий, бросил вперед маркер. Остатки хутора выплыли из тумана скелетами развалившихся изб и сараев. Полусгнившие сети вяло колышутся на лёгком ветру, пара перевернутых лодок у мостков. И мертвая тишина. Почему Гнилым назвали именно следующий хутор, а не этот или какой-то другой, остается загадкой – в принципе, все рыбацкие поселения на нынешнем болоте, а когда-то большом озере, теперь были гнилыми.

У покосившегося штакетника остановились, Хлыщ просканировал местность.

– Заходим, чисто.

Хуторок был совсем небольшой – три избы да три сарая, в одном из которых оборудован достаточно объемный погреб, сделанный по типу кессона. Пуст и чист. Сладков, Антонов и Иванцов спустились вниз, Головко и Шустов заняли позиции наверху.

– Ну, пошли, Лёха, – Хлыщ отвел Барсука за угол и вызвал кондуктора. Тот отозвался сразу.

«Иди за нами метрах в пятнадцати-двадцати. Как приблизимся к месту, по моей команде полностью обездвижь всех кроме главаря и мальчика. Пусть главарь сможет только говорить и крутить головой».

«Да. Обездвижу», – как всегда односложно ответил кондуктор.

– Ну и ладушки, – вслух произнес Хлыщ, поправил рюкзак и зашагал в сторону Гнилого хутора. Барсук, слегка прихрамывая, двинулся следом. На ходу отправили сообщение Барону.

«Я на месте, партнёры)))», – пришло в ответ.

Снова долго петляли между бочагов с водой, хлюпали жижей, переходили промоины и трясину по хилым мосткам, пока вдруг в голове Хлыща отчетливо не прозвучал приказ кондуктора: «Стой!»

Хлыщ замер, Лёха чуть не налетел на него, не ожидав резкого торможения.

«Что?», – спросил Хлыщ мутанта.

«Аномалия. Прямо».

«Я не вижу».

«Аномалия», – упрямо повторил кондуктор – «Дальше. Путь закрыт».

Они стояли на очередной извилистой тропинке. На расстоянии десяти метров до поворота ничего подозрительного не наблюдалось.

«Мне надо проверить», – Хлыщ сжал в кулаке маркер, другой рукой нащупал детектор аномалий.

Кондуктор молчал. Хлыщ медленно дошёл до изгиба дорожки. Точно! Там, где тропа уходила

вправо, сразу за поворотом, скрытое зарослями мутировавшего кустарника, переливалось всеми цветами радуги «Северное сияние» – аномалия красивая, но, однозначно, смертельная, ибо попадание в неё сулило жертве полную заморозку по всем канонам крайнего Севера. Расположилось «сияние» прямо на тропе, и обойти его, не ступив в трясину, было никак невозможно. Подойдя на максимально близкое расстояние, Хлыщ пару минут полюбовался игрой красок, сделал фото, после чего начал обдумывать варианты движения. Хотя, что тут обдумывать, вариант складывался один – по трясине в обход. Поводил дозиметром по обе стороны тропинки – фон в норме. Бросил маркеры – чисто. Выглянув из-за поворота, Хлыщ подозвал Барсука.

– Дай-ка свою третью ногу, Лёха, – попросил товарища.

Барсук отдал. Осторожно ступая по податливой почве, прощупывая путь сделанным из прочной ветки лёхиным посохом, Хлыщ начал обходить «Северное сияние». Ноги погрузились в грязное месиво по щиколотку, по икры, однако дно пока было более-менее твердым. Слева средних размеров трансформатором урчала аномалия, справа – будь они неладны – заросли камыша, за которыми могло таиться что угодно. Передохнув секунд десять, обернулся. Барсук стоял, водя из стороны в сторону стволом автомата. Хорошо, прикроет, если что, да и кондуктор известит об опасности. Снова шаг, другой. Нет, всё нормально, дно прочное, не засосёт. Двоих, скорее всего тоже. Практически обойдя аномалию, Хлыщ так же осторожно вернулся обратно.

«Старшой, – позвал кондуктора, – иди, я тебя перенесу».

Тишина.

«Старшой, ты где?»

«Здесь. Перенесёшь?»

«Да. Болото – не для тебя, я знаю. Но нам надо идти дальше».

Короткая пауза.

«Я иду. Предупреди второго».

– Лёха, – Хлыщ посмотрел Барсуку в глаза, – сейчас ты увидишь живого кондуктора, как меня. Одно дело, когда он незаметно идет за нами, другое – идти прямо за ним. Вернее – за ним на моих плечах. И поддерживать, если что. Обоих.

Барсук хмыкнул. Даже для него это было экстримом – отстреливать мутантов, это не под задницу их толкать. Но деваться было некуда.

– Ладно, – согласился Лёха, – что делать, вызывай своего нового другана.

– Уже вызвал. Прошу любить и жаловать.

Кондуктор вперевалочку вышел из-за поворота и остановился в паре метров от сталкеров. Господи, как же от него воняет! Похлеще, чем от шведского сюрстрёмминга, геройски отведанного Хлыщом однажды в Гётеборге. Переборов брезгливость, и стараясь не думать о том, чем, вернее – кем лакомился кукловод ночью, Хлыщ отдал Лёхе свой рюкзак, накинул капюшон, повернулся к спутникам спиной и слегка присел.

«Садись, старшой».

Цепкие руки обхватили шею Хлыща, и кондуктор довольно резво вспрыгнул ему на спину. Почему-то вспомнился эпизод из какой-то то ли сказки, то ли повести, но из какой – думать времени не было. Опершись на посох, и пересиливая рвотный рефлекс, сталкер медленно двинулся по проторённому маршруту. Лишённый дополнительной опоры и загруженный за двоих Барсук пыхтел позади. Шаг, другой – пассажир за спиной молчал и даже не шевелился, только медленно, гораздо медленнее, чем у людей, билось чужое сердце. Когда ступили обратно на дорожку, Хлыщ шумно выдохнул. Медленно присел. Лёха сзади помог кондуктору слезть. Вежливый!