Чужой из психушки (фрагмент)

Круковер Владимир Исаевич

Дай мне выпить, сукин сын, а иначе я не уйду!
– Я налил ему рюмку, но он сказал, что из такой посуды пьют только гомики. Вроде меня. Я налил ему половину граненого стакана, но он ухмыльнулся: "Один не пью!" Пришлось налить и себе, чтобы добро не пропадало. Калека выпил, закурил ужасно вонючую папиросу, слез со своей тележки и на култышках пополз к балкону. Тогда я тоже слез с кресла и ухватил его за плечи.

Надо сказать, что у меня были очень сильные руки. Когда-то я ходил на костылях и протезах. Перестал, когда получил эту квартирку... Калека хотел было вырваться,

но я толкнул его и он упал на спину. Я думал, что по этому поводу он станет ругаться, но он вдруг захохотал. Затем, притихнув, сказал: "А ты, оказывается, драться умеешь! А гнидой прикидывался. Палача ждешь? Ух, ты, сука безногая! Этот твой дружок скоро тебе яйца отрубит, как ноги твои отрубил тебе его папаша..."

Я растерялся:

– Какой папаша?!

– А ты что, не знал?! Выходит, я про тебя больше знаю. Это же ты бросил бомбу в Падишаха? Твоим дружкам тогда головы отрубили, а тебе - ноги. Папаша твоего Палача и рубил! Он что, тебе не рассказал об этом? Ну, дела! После того случая с твоим Палачом никто и знаться не хочет. Вот он к тебе и прилип, урод ты несчастный!"

Он сильно опьянел. Видимо, был уже крепко навеселе до этого. Стал рассказывать о том, как его тоже вызвали в военкомат, словно ноги могли у него вновь отрасти из задницы. Затем поведал мне о какой-то шикарной бабе, которая вполне может удовлетворить и меня. Для этого стоит только Калеке-алкоголику привести се ко мне. Ты, мол, с малолетками связался, а тут за пол-литра - такой кайф можно отхватить!

– Перестань чепуху молоть!
– наконец-то решился оборвать я его.
– Свои ноги я потерял из-за несчастного случая...

– А ты тоже перестань мозги мне пудрить! Ты ведь в группе Кондора был? Ну, а мы с братом - в группе Близнецов. Ты же меня знаешь, скотина, только виду почему-то не подаешь!

– Вон отсюда!
– сказал я ему.
– Ко мне скоро Палач с семьей придет...

В это время в дверь сильно застучали. Кажется, прямо пинками старались вышибить ее.

– Кто там?!
– заорал я.

– Патруль! Открывай!

Я только успел дотронуться до задвижки, а уж в квартирку тут же ворвалось несколько патрульных. Двое тут же скрутили руки Калеке, а третий вытащил у него из-за пазухи револьвер. Затем, видимо старший, повернулся ко мне:

– Ты что же это, сука, а? Если тебя пожалели, так ты решил в своем дупле явки устраивать?

– Я понятия не имею, о чем вы?!

– Он правду говорит, - неожиданно трезвым голосом произнес Калека.

Патрульные о чем-то пошептались, затем, вытащив Калеку на лестничную площадку, пригрозили: "Смотри у нас!" И ушли.

Я остался один, только расположился отдохнуть, а в дверь снова громко застучали. Это пришел Палач. Извиниться. У него броня, его, конечно, не призвали, но сейчас - время не для вечеринок.

На улице кто-то дико заорал. Мы с Палачом выглянули с балкона: патрули тащили Кочегара. Я этому обрадовался. Палач похлопал меня по плечу:

– Это по моему доносу!

– Спасибо!
– искренне поблагодарил я его. Я хотел было спросить у него про отца, про свои ноги, но передумал: дети ведь за родителей

не отвечают. Я проводил Палача и допил свой коньяк, лег на Медвежонка. Я заснул быстро и глубоко. Но мне все же приснились мои ноги - настоящие здоровые ноги. Они сами пришли ко мне и готовы были стать на свое место. Но я выгнал их прочь. Ну, зачем, скажите на милость, мне здоровые ноги?

– Это круто, - сказал я искренне.
– Не то, что требуется, но круто. А фантастику можешь?

Опять возникли листики. Такое впечатление, что Ыдыка Бе мог писать в любом стиле и на любую тему. Только не мог он писать так, как это требовалось издательствам.

Вездеход резко пошел вниз, заскрежетал и остановился. Вика осторожно спустился по громыхающим ступенькам трапа, недоуменно осматриваясь.

Какой-то в оранжевом ухватил его за рукав и потащил в длинный барак, шепча натужено:

– Быстрее, ну быстрее же...

– Позвольте?
– попытался сопротивляться Вика, по оранжевый уже впихнул его в сырое помещение и зашептал, вздрагивая:

– Раздевайся совсем, ну быстрее же...

Вика растерянно начал раздеваться, стягивая поочередно пиджак с порванными подмышками, потное белье, заскорузлые носки.

Потом его пропихнули в маленькую дверцу и отовсюду полилась вода. Он торопливо потер тело, а вода перестала подаваться и его втянули за руку в другую комнату, перерезанную гладким дощатым барьером.

За барьером стоял усатый в каске и косоворотке. Он сунул ему груду мятой одежды и гулко откашлялся.

Вика начал торопливо одеваться, просовывая ноги в непривычно узкие брюки. Через пять минут он осматривал себя, неуклюжего, странно безликого в оранжевой форме с многочисленными карманами на пуговицах. Ширинка застегивалась на молнию, а рядом, на коленях, было три больших кармана. На куртке их было шесть и один сзади.

Усатый вылез из-за барьера и начал торопливо помогать застегивать их. Он ловко продевал огромные пуговицы в маленькие петельки и гулко шептал, дыша чесноком и селедкой:

– Нельзя... порядок... нарушать нельзя. Потом он пропал куда-то, а динамик на потолке затявкал, пришептывая:

– Мобицизила к старшему, мобицизила к старшему.

Вика подтянулся и, тяжело переставляя ноги в огромных, размеров на пять больше, башмаках, двинулся вдоль по коридору, в конце которого его нагнал усатый и, дыша чесноком, привязал к подошвам толстые чугунные пластинки.

Старший был длинный, весь перетянутый, с черными червячками усов под носом. Он оглядел Вику и заторопился словами с сильным кавказским акцентом:

– Зачем нарушаешь, дорогой, большой непорядок делаешь.

Вика посмотрел по сторонам и беспомощно уставился на старшего, стараясь стоять ровно.

– Совсем бестолковый, - заговорил старший беззлобно, торопливо нагнулся, застегнул Вике карман у правого колена и оглянулся зачем-то. Иди, дорогой, не нарушай больше.

Вика вышел, пошатываясь, и очутился на огромной бетонной площадке, уходящей за горизонт. По площадке ехал грузовик с открытыми бортами, и двое в оранжевом ссыпали что-то на бетон. Вика нагнулся и потрогал - оказалось, обыкновенная пыль.