Чужой мир
Шрифт:
Вечером, когда Дарина вернулась домой, она наткнулась на книгу рецептов. Проведя некоторое время за чтением этой книги, она выбрала несколько блюд и решила попробовать их приготовить.
Подойдя к духовке, Дарина, руководствуясь рекомендациям, настроила ее на нужное количество градусов. И достав из холодильника мясо, сыр и прочие продукты, она приступила к приготовлению блюда, название которого позабыла ровно в тот момент, когда закрыла книгу и отложила ее куда подальше.
После осуществления задуманного она расставила тарелки с едой на столе и начала убирать в комнатах.
– Это что у нас там на кухне? Моя любимая приготовила ужин? – незаметно оказавшись
– Ты когда успел пробраться в квартиру? – спросила Дарина, не понимая, как она пропустила момент его входа в квартиру.
В ответ он поцеловал ее, после чего ушел в душ.
Через десять минут Сергей с Дариной сидели за столом. Он голодным взглядом осматривал приготовленное, а Дарина просто наслаждалась тем, что ей удалось сделать ему приятно.
– Как провела день? – прожевав, спросил Сергей.
– Сложно сказать. Во мне много эмоций, которые я еще не могу объяснить.
– Почему?
– Ты, наверное, не знаешь, но мы, люди из внешнего мира, название половины эмоций попросту не знаем. Просто потому, что их никогда не испытывали.
– Это странно. Человек всегда испытывает разнообразные эмоции. Вне зависимости от среды обитания.
Дарина натянуто улыбнулась в ответ, после чего с задумчивым видом перевела свой взгляд. Она пыталась сформулировать свою мысль.
– После переезда ты начал мне говорить «любимая», а я даже не знала, что это за образ такой. Вчера я прочла, что означает слово «любовь». Я никогда ее не испытывала.
– Это невозможно. У тебя ведь есть ребенок, ты его любишь – это материнская любовь. Она самая сильная и искренняя. Ее еще называют безусловной.
– Я не люблю Кирилла. Мне он дорог, я ценю то, что он существует, и хочу, чтобы с ним все было хорошо, но это нелюбовь. Я тебе не рассказывала, что произошло в его комнате… он фактически отказался от меня. Расставил приоритеты таким образом, что его развитие и становление поглотило даже кратковременное общение со мной по телефону.
– Именно поэтому с тех пор ты не звонила ему? – гладя ей в глаза, спросил Сергей.
– Да. Я приняла его решение относительно легко. И эта легкость была таковой потому, что мы не имели ничего общего. Он вырос вдали от меня и начал полноценно общаться со мной по телефону, лишь когда ему исполнилось шесть. Я для него чужая. Как и он для меня.
– Да, наверное, тут ты права. Но как ты могла не испытывать любви…
– К кому мне ее испытывать? К компьютеру? Я сомневаюсь, что во внешнем мире кто-то может похвастаться тем, что любит. Потому что никто ничего не любит. Просыпаются, работают, засыпают. Иногда едят. С такой продуктовой нормой, какую установил орден, крайне тяжело похвастаться вкусовыми предпочтениями. Я ела один раз в день. Иногда не ела вовсе.
– Хорошо, любовь ты не испытывала, что еще ты не испытывала?
– Чувство стеснения, стыда и неуверенности в себе. Выходя каждый раз во внешний мир, меня не беспокоило то, что обо мне подумают. Окружающие люди не имели для меня значения, и даже я их, скорее, считала человеческой погрешностью.
– Почему?
– Я никогда не оценивала людей через всеобщее приложение о личности, но прохожие постоянно тыкали
– Ты выше их, – возразил Сергей. – Ты ценишь то, что они считают нормой и обыденностью. Не думай, что здесь живут высокоинтеллектуальные люди. Большинство женщин вместо того, чтобы открыть книгу, как это делала ты, включают телевизор и смотрят тупые ток-шоу.
– Я так не думаю.
– Хорошо, ты думаешь, что они хотя бы раз в жизни задумывались над тем, почему они испытывают те или иные чувства? Я могу сказать со стопроцентной уверенностью, что нет. Не только во внешнем мире «пустые» люди составляют большинство. Если бы здесь было большинство таких, как ты, то первое: подобных шоу, которое мы с тобой смотрели, не существовало бы. Второе: я бы никогда не обратил на тебя внимания и не дорожил бы тобой так, как дорожу. Ты одна из немногих. Поверь в это, и ты почувствуешь, насколько просто здесь жить.
– Это сложно сделать. Мне, наверное, нужно время.
– Я не сомневаюсь, что у тебя все получится, – взяв ее за руку, сказал Сергей.
Дарина почувствовала облегчение. Она не понимала – это облегчение вызвано поддержкой Сергея или тем, что она выговорилась. Сказала то, что ее очень волновало.
Вечер близился к концу, и когда они оказались на кровати, Сергей, поцелуями по телу обозначил свое желание. Он был настойчив и по-хорошему груб. Дарине нравилось то, какой он в кровати. Как он добивается своего и не спрашивает разрешения. Тогда Дарина поняла – ей нравится секс.
Пока Сергей продолжал ходить на работу, Дарина старалась погрузится в повседневную жизнь жительниц ордена. Она продолжила повторять ту же последовательность быта, что и окружающие, включавшую в себя рестораны, шопинг и развлечения в виде просмотра телевизора. Вечером она готовила новые блюда, и ужин неизменно переходил в секс, секс в сон. Снова утро. Каждый день становился все скучнее. Спустя пару месяцев поход в магазин в итоге оказался для нее нудным занятием. Новая одежда ее не радовала, как и всякие изученные вдоль и поперек вещи для дома. Рестораны со слегка измеряющимся меню надоедали искусственной улыбкой обслуживающего персонала. Прогулки по аллеям и паркам не вызывали ничего, кроме грусти. Одна и та же картинка и уже ставшие знакомыми лица, встречавшиеся на пути, воспринимались как данность. То, что она раньше считала мечтой всей жизни, на деле оказалось самым скучным из всего, что когда-либо окружало ее. Находясь в состоянии свободного до действий человека, Дарина чувствовала, что находится в тупике собственного развития. Книги ее больше не привлекали. Постепенно она перестала выходить из дома, предпочитая смотреть без звука на то, как в телевизоре сменяются картинки. Позже она это делала уже со звуком. Инертность, овладевшая ей, уже не казалась чем-то плохим. То, что убивает огонь в груди, поддерживаемый до этого внешним миром и его ощущением всеобщей несправедливости, стало для нее нормой.
Конец ознакомительного фрагмента.