Чужой муж
Шрифт:
На похоронах Наташа увиделась с Валентином, и с кладбища они, не сговариваясь, пошли вместе.
— Ты на поминки пойдешь? — спросила его Наташа.
— Я предпочел бы помянуть Нину более скромно.
В самом деле, железнодорожное депо, в котором Нина работала нормировщицей, закупило для поминок зал в огромной фабричной столовой, парфюмерка тоже выделила деньги, потому что Генка работал на фабрике, и ее коллектив тоже как бы отдавал последнюю дань усопшей, убийца которой работал рядом с ними.
— Давай зайдем в ресторан, —
Отчего-то — под впечатлением от похорон, что ли? — она больше не думала о том, что ее с Валентином кто-то увидит. Надоело бояться, что ли?
В ресторане они выпили и почти не разговаривали.
— Тебе никто не докучает? — опять спросил Валентин.
Мог бы и не спрашивать. Если бы Наташа сказала: докучает, он выразил бы желание ее защищать?
— Никто, — пожала плечами Наташа. — А тебе?
— Мне докучают, но это бесполезно. На мне теперь такая броня, не прошибешь. Но тебя я хотел бы защитить.
Она удивилась. То, что сама переваривала мысленно с ехидцей, было Валентином озвучено как нечто само собой разумеющееся.
Что он имеет в виду, какая броня? Наташа хотела спросить, но постеснялась. Конечно, они могли бы просто помолчать, но в людном месте это выглядело так, словно они — два актера — на сцене и забыли свои слова.
Потому посидели в ресторане еще немного и поехали на работу на автобусе. Валентин все возился со своей линией, а у Наташи тоже было полно работы. Полдня, затраченные на похороны, все равно нужно было отрабатывать.
Через неделю Валентин опять позвонил ей:
— Наташа, ты похудела. Говорят, ты не всегда обедаешь.
— Да что происходит? — рассердилась она. — Ты наводишь обо мне справки?
— Нет, — смешался он, — но так получается, что мне все время кто-нибудь о тебе рассказывает.
«Мне тоже, — подумала она, — кажется, у нас с тобой есть болельщики».
Он помолчал.
— Я хотел спросить… Ты не станешь возражать, если я все же буду тебе изредка звонить?
— Звони, пожалуйста, — сказала она, но отчего-то заволновалась. Даже голос у нее дрогнул.
— Понимаешь, мне нужно… Твой голос для меня как спасение, как мостик между нашими жизнями. Или веревка для утопающего.
Сказал и сконфузился. Наверное, подумал, что это его признание прозвучало красивостью.
Он стал звонить каждый день. Похоже, из своего кабинета на фабрике. И они разговаривали. Так, обо всякой ерунде, но когда он почему-либо задерживался со звонком, Наташа начинала волноваться, не случилось ли с ним чего-нибудь. А он звонил и объяснял, что его задержало, как если бы он опоздал на свидание.
Глава восьмая
Прошел месяц с того дня, как Наташа «купила» Валентина. За это время страна отпраздновала Новый год, а в городе прошел процесс над Геннадием Лукиным — убийцей собственной жены, и получил он восемь лет.
Всего восемь, возмущались горожане. За убийство человека!
Новый год Наташа провела в ресторане, который фабрика сняла для своих работников.
В один прекрасный момент она для себя вдруг решила: хватит! Хватит ныть и причитать. Хватит прятаться от людей. Проводить Новый год в одиночестве или в ожидании звонка…
Может, Валентин бы и сам предложил им вместе встретить праздник, но опять получалось, что ей надо именно сидеть и ждать. И она пошла веселиться.
Между прочим, это у нее получилось. Наташа сшила себе вечернее платье с рыжим мехом. Вначале просто как обычное платье. Потом подумала-подумала, купила маску лисы и сзади на платье пришила лисий хвост. Неожиданно получился забавный новогодний костюм, и она долгое время веселилась неузнанной. Между прочим, пользовалась большим успехом у мужской половины зала — ее платье из зеленого кашемира с меховым воротником мягко облегало фигуру. И фигуру, надо сказать, не из худших!
От устроителей праздника Наташа получила в подарок DVD-плейер и три диска с американскими комедиями.
В конце вечера в зале появился Валентин. В брюках и свитере, явно недавно купленных.
— Так вот ты где, — проговорил он слегка заплетающимся языком, — а я тебе звонил, звонил. Думал, может, к родителям уехала. А потом на всякий случай решил сюда заглянуть… Почему ты мне не сказала, где ты будешь?
— Потому что ты не спросил, — пожала плечами Наташа.
Он и в самом деле ничего не сказал ей про Новый год, просто позвонил накануне и ее поздравил. Наташа в ответ поздравила его. Вот и все.
Ну да, он, как всегда, был весь в работе, а ей что же, навязываться?
— Идиот, — сказал о себе Валентин, — я хотел сделать тебе сюрприз. Между прочим, перед дверью твоей квартиры стоит елка. Ты наряжаешь елку?
— У меня на стене висит большая еловая лапа с двумя шариками и мишурой.
Вообще-то женщина, которая уехала в Америку, оставила на антресолях целую коробку с елочными игрушками. Но Наташе не захотелось покупать елку для себя одной.
— Мы могли бы пойти к тебе и все-таки нарядить елку, — предложил Валентин. — До старого Нового года еще тринадцать дней.
— Нет, сегодня я уже ничего не хочу, устала.
— Ну тогда хоть проводить я тебя смогу?
— Проводи, — разрешила Наташа, вручая ему коробку с плейером и дисками.
Они пошли по улицам все еще не спящего города и то здесь, то там встречали знакомых, которые кучковались у подъездов домов или веселились вместе с детьми посреди фигур ледяного городка, каждый год устраиваемого самодеятельными художниками. Или скульпторами?
— Веселятся, — с затаенной завистью сказал Валентин.
— Веселятся, — эхом повторила Наташа.