Чужой (наш) ребёнок
Шрифт:
Комок волнения сразу же подкатывает к горлу, и я чуть ли не собираюсь уже бежать к Барнеби, крича, что малышку украли.
Но в следующие секунды вижу, как мужчина заходит в комнату с Эрикой на руках, которая грызла какую-то игрушку.
— Наконец-то, — недовольно произносит, идя в мою сторону.
А я зависла. Потому что впервые видела босса таким… Домашним? Треники, свободная футболка и белые тапочки. А на руках ребёнок. Сейчас он выглядел, как примерный семьянин…
Но, увы.
Как только малышка уйдёт из нашего дома…
От этой мысли сердце в груди замирает.
Один день.
Столько мне потребовалось времени, чтобы проникнуться к этому гиперактивному солнышку симпатией. И отпускать ее будет слишком больно.
Но я знала изначально — малышку когда-нибудь заберут.
Наш мир не создан для детей. Наши жизни могли кончиться в любой момент. Когда ненормальному взбредёт в голову устроить войну между группировками…
Миг, и всё.
И каждый об этом знал.
Но она — нет. Поэтому рисковать жизнью маленького человечка мы не могли.
— Почему не разбудили? — потирая глаза, спрашиваю, привставая. Я вообще была удивлена, что Барнеби не поднял меня с раннего утра. Думала, он сделает так в первую очередь, как проснётся. Ему же наверняка нет никакого дела до малышки.
А сейчас… Он так заботливо держал её на руках, что мне стало грустно.
Да, моя влюблённость снова играла против меня. Потому что невольно представила, что это мог быть наш… Нет! Об этом нельзя думать!
Вскакиваю с кровати и тянусь своими ладонями к девочке, намереваясь забрать её из рук мужчины, но мне не удаётся. Потому что Болдуин делает шаг назад, не разрешая сделать задуманное.
— Э, нет, — качает головой, озадачивая меня. — Сначала умойся, чумазая.
На последних словах уголки его губ летят вверх, и я не совсем понимаю, о чём он говорит.
А потом до меня доходит… Я ведь легла спать с косметикой на лице. Представляю, что сейчас видит мужчина: подводку для глаз, неряшливо размазанную по лицу.
Сразу становится неловко, и я несусь на выход из комнаты, желая провалиться сквозь землю.
А за спиной слышу насмешку, от которой становится не по себе.
Умеет же мужчина, заставить почувствовать себя неловко в любой ситуации…
Но на самом деле оно того стоило. Да, стоило того, чтобы увидеть босса криминальной группировки в домашних одеяниях и с ребёнком на руках. Только вот это было не так радужно, как я думала.
Потому что, увидев его в таком амплуа… Он понравился мне ещё больше.
Щёки загорелись с большей силой, и я, не раздумывая, оказавшись в ванной своей комнаты, встала под холодные струи воды, пытаясь охладить свои мысли. И чувства. Которые так некстати оживились, распространяясь
Только вот они не знают, что всё это — мимолётно. Через несколько дней всего этого уже не будет.
Потому что малышка уедет в новый дом, а мы с Барнеби снова отдалимся, становясь, как и всегда: босс и подчинённая…
Глава 15
Усмехаюсь, когда Венера, как ужаленная, выбегает из комнаты. Я видел её насквозь. Все эти эмоции, отведенные взгляды. Да, ей было неловко находиться радом со мной.
И тогда в центре она соврала, изменяясь в настроении, когда увидела, что я улыбаюсь незнакомым девушкам.
Это чувство я не спутаю ни с чем в жизни — ревность.
Потому что сам испытывал его, когда сестра уходила от меня к своему возлюбленному, из-за которого сейчас и купалась в солнечных лучах на том свете.
По крайней мере, я надеялся, что всё было именно так.
Как только за медсестрой закрылась дверь, я взглянул на ребёнка, который упорно грыз погремушку. Да-а, навозился же я с тобой, девчонка.
И зачем только ждал, когда Венера проснётся? Дурак?
Нужно было сразу разбудить её и вручить в руки ребёнка. После бессонной ночи это было самое то.
Но нет, сжалился.
Знал, что врач моей семьи не спала всю ночь, крутясь на второй половине кровати. Точнее, на её краю. Эти действия окончательно подтолкнули меня к той мысли, в которой я сомневался.
Маленькая Венера неровно дышит ко мне. Самонадеянно? Ничуть. Потому что это было видно во всём. В её поведении. В её переменчивом характере. Эмоциях, контролировать которые она не могла.
И это забавляло.
Потому что я знал, она понимала: между нами ничего не будет.
Я не привяжусь больше ни к кому в жизни. Потому что после утраты близкого человека ты ломаешься. Я сломался не один раз. И последний был добивающий.
Я восстановился, но рубцы и трещины остались на мне навсегда. Я как та ваза, неаккуратно восстановленная клеем. Вроде целая, но… На мне много отметин того, что случилось со мной в прошлом.
Не хотел давать ей намёков на ответные чувства. Но почему-то сделал это.
Сжалился, позволяя подольше поспать. Потому что уснула она буквально несколько часов назад, когда солнечные лучи коснулись её лица. До этого она ворочалась, как червь в земле, не желая успокаиваться. А я уже не спал, наблюдая за этой картиной из-под полуопущенных ресниц.
И только одна маленькая преграда в виде мелкой не давала мне хорошенько стукнуть врача. Чтобы перестала так заморачиваться. Пора сказать своим чувствам «нет». Которых быть не должно.