Чужой огонь
Шрифт:
– Что они натворили?
Произношение у него оказалось чистое. Даже слишком чистое для исконно русского.
– С какого момента рассказывать? – спросил Фрунзик, тяжело вздыхая.
– Мне-то откуда знать. С самого начала. Они как присобачили меня к скале, так сознание и помутилось…
– Кто вы такие?
– Всему свое время. Рассказывай.
«Крестоносец» прыгал на ухабах, виляя по бывшему вулканическому руслу. Пятеро людей и Прометей сидели в его чреве, пристегнутые к креслам пневморемнями.
У подножия
Марсу всегда не хватало ласки далекого светила. Наверное, поэтому он был угрюм и негостеприимен.
Марс был чужд людям.
– Вход должен быть где-то здесь, – сказал старик, хмуро глядя сквозь стекло. – Четыре столба высотой метров десять. Если мы не успеем активировать аварийную систему в течение часа – будет поздно. Они нас в порошок сотрут.
– А если успеем? – осторожно спросил Максим.
– Если успеем – возможно, кому-то из всех нас повезет. Я не знаю, что случится. Не знаю, какое будет вынесено решение.
Они вновь замолчали.
То, что накануне рассказал Прометей, поражало воображение и ум настолько, что обсуждать полученную информацию друзья даже не решились. Это буквально с ног на голову переворачивало все представления людей о богах, свалившихся как снег в разгар июля. Все гипотезы, выдвинутые за два с лишним года, рассыпались в прах, когда старик сказал одно-единственное слово. А ведь тайны никакой и не существовало. Ответ был совсем прост…
– Вот они! – воскликнула Маринка. – Смотрите! Там, на пригорке!
– Они, – согласился Прометей. – Поворачивай.
Фрунзик развернул «Крестоносец» практически на девяносто градусов вправо, отчего у всех мотнулись головы в горловинах скафандров.
Через минуту вездеход остановился возле четырех десятиметровых столбов, облепленных мелкими камешками.
– Выбираемся? – уточнил Герасимов.
– Да. Пойдем все вместе. Здесь оставаться опасно…
Спрыгнув на грунт, Максим задрал голову вверх, насколько позволял громоздкий шлем. Столбы рукотворными колоссами возвышались посреди этого мертвого мира. Четыре следа цивилизации в необитаемой пустыне.
Он помог слезть Маринке, которая очень неловко передвигалась в тяжелом скафандре.
– Неужели все это происходит на самом деле? – послышался в наушниках ее голос. – Мы совершенно ничего не подозревали. Искали какие-то эфемерные цивилизации, с раззявленным ртом читали фантастические книжки об обитаемой когда-то Солнечной системе. А на самом деле были совершенно одиноки в этой черной бездне. Никого вокруг на сотни световых лет, кроме них. Даже не знаю, досадно мне или смешно…
На пределе слышимости возник какой-то новый звук. Тихий, унылый гул.
– Помехи какие-то странные, – сказал Фрунзик.
– Это не помехи, – ответил Прометей.
– Но здесь атмосфера разрежена, и звуковые волны в ней практически не распространяются.
– Посмотрите
За пологой кромкой Олимпа, видимого отсюда под необычным углом, небо стремительно приобретало голубоватый оттенок. Гул уже стал явственно слышен, почувствовалась легкая вибрация почвы.
– «Конкистадор»… Всем лечь! На землю! – только и успел крикнуть Торик, прежде чем из-за склона вулкана вылетело гигантское облако, окруженное голубоватым ореолом.
Максим бросился вниз, инстинктивно прикрывая собой Маринку. Краем глаза он увидел, как стремительный болид пролетел в километре от них, бросив в дрожь все вокруг, и скрылся за холмом. Через секунду почва исказилась волной и конвульсивно содрогнулась. Удар был такой сильный, что всех подбросило на несколько сантиметров. В месте падения межпланетника моментально образовалась пыльная туча, закрывшая полнеба.
– Хана? – крикнул Егоров. – Скажите мне, что им хана!
– Нет! – ответил старик, поднимаясь на ноги и смахивая с одного из столбов налипшие камешки. – Все! Быстро внутрь этого квадрата!
Земля ушла из-под ног, и в первый миг Максим подумал, что началось землетрясение, вызванное падением исполинского корабля. Но потом понял, что это опускается вниз плита, скрытая под бурой породой.
В следующий миг он шарахнулся затылком обо что-то твердое так, что из глаз сыпанули искры. Сверху донесся металлический лязг, и свет исчез. Они оказались в кромешной тьме.
– Не рыпайтесь, – раздался какой-то очень далекий голос старика. Словно он говорил не по радиосвязи, а просто так. – Сейчас включу освещение. Шлемы можете снять, здесь уже нормальный воздух, температура и давление.
Максим осторожно отстегнул перчатку и почувствовал, как прохладный сквознячок скользнул по запястью. Градусов двадцать выше нуля, вполне терпимо. Он стянул шлем и отложил его в сторону.
– Маринка, – позвал Долгов. Во время падения он выпустил ее руку. – Маринка, ты здесь?
Ее теплая ладонь быстро нащупала его ладонь, и Максим крепко сжал пальцы.
– Что теперь? – раздался громкий голос Фрунзика. – Не успеем?
В помещении загорелся мягкий свет, исходящий из небольших выпуклостей в полу, расположенных по кругу. Они оказались в огромном ангаре, размеры которого было непросто определить – освещена была только центральная его часть.
– Я сейчас запущу аварийную систему, – откликнулся Прометей откуда-то из полумрака.
Торик отбросил свой шлем в сторону и подобрал с пола какой-то предмет.
– Гляди, – обратился он к Фрунзику. – Фотоаппарат. Именно такой был у Сашки Повха, когда он на поверхность спустился.
– Значит, они все-таки были здесь. Как же их занесло в эти катакомбы? – сказал Герасимов, трогая носком ботинка остатки переломленных светостержней.
– Володьку Локтева вечно куда-то заносило… – Святослав осекся. Со злостью в голосе проговорил: – Все погибли. Я, как изгой, остался. Один. На кой вы меня из дурки вытащили? Идиоты…