Чужой ребенок
Шрифт:
Мне все жальче его, буквально до слез, но я мужественно сдерживаюсь, понимая, что вот только заплакать сейчас для полноты картины и не хватает. Да, эмоции прут, отходняк от бешеного утра, от которого, кажется, вставшие дыбом волосы еще не полностью на макушке улеглись. Легко впасть в это состояние. Но нельзя. Перехватываю неожиданно жесткий взгляд Иваныча, он едва заметно качает головой. И это помогает держаться.
Сглатываю сухой ком в горле и отстраняю от себя Ваньку.
– Ты мне опять наврал,
– А ты откуда?.. – начинает он, потом просекает, кривится, – да бли-и-и-н…
– Ну, а что ты хочешь? – удивляюсь я, – ты пропал, на звонки не отвечаешь… Я волновалась… Мама твоя не сказала ничего, в полиции тоже не стали…
– Че? Че? – перебивает он меня, – ты в полицию, что ли, ходила еще?
– Ну… Да…
– Ой, ду-у-ура-а-а-а… – он садится на ветхий стул, который Иваныч приспособил себе под место для курения, обхватывает голову руками.
– Почему это дура? – возмущаюсь я, – и вообще… Чего обзываешься? Я волновалась…
– Имя мое сказала? – поднимает Ванька на меня злой взгляд.
И я киваю.
– Б… – он ругается, и прямо по-взрослому так!
Тут же получает затрещину от Иваныча, пока я онемело раскрываю рот. Ничего себе, десятилетний мальчик… Они сейчас все такие, что ли?
На затрещину Ванька не обижается, просто вскакивает и начинает метаться, то в подсобку к Иванычу за телефоном, то обратно, чтоб нож подобрать, тормозит возле меня, режет злым взглядом:
– Я сваливаю.
– Стой! Куда еще? – цепляю его за футболку, чтоб остановить, но он зло дергается, вырываясь.
– Подальше отсюда.
– Да почему? – выхожу я из себя, не понимая ровным счетом ничего.
– Потому что лучше быть в бегах, но живым, – рубит он, отходя на всякий случай подальше, чтоб не схватила.
– Да блин! Объясни мне! Что такое? Полицейский не заинтересовался вообще… И паспорт мой вернул…
– А ты еще и паспорт свой давала? – изумляется Ванька.
И я вообще теряюсь, не понимая причин такого поведения.
Глава 13
– Ду-у-ура-а-а… – потерянно выдыхает Ванька.
– Это что ты себе позволяешь? – уже злюсь я, – я, вообще-то, взрослый человек…
– Да какая ты взрослая? – срывается Ванька на крик, – тебе же сказали, никакой полиции! Какого ты вообще… Они же теперь и тебя найдут!
– Да кто «они»? – равнозначно срывает меня на крик, – те, кто тебя искали вчера? Зачем им вообще это делать? Ты боевиков пересмотрел, что ли? Или в игры переиграл?
Но Ванька меня уже не слышит, садится на все тот же стул, роняет лицо в ладони.
И очень меня этим вышибает. Ощущение потерянности так и фонит, я, забыв
С другой стороны садится Иваныч:
– Давай, сынок, говори, что в самом деле случилось. Почему боишься полиции-то? Сейчас не девяностые… Да и тогда за такое бы взыскали…
– Да потому что один из них – полицейский, – несчастно моргает ресницами Ванька.
– Из кого, из них? – уточняю я осторожно, убеждаясь, что мальчишка далеко не все мне рассказал.
– Из тех дядек, что сидели с деньгами вчера, – отвечает Ванька.
Черт… Если я хоть что-то понимаю в законе, то никакой полицейский вчера не мог сидеть над пачками с деньгами… Взятка? Тогда ситуация чуть более понятна.
– А ты откуда знаешь, что это мент? – уточняет Иваныч, – в форме, что ли, сидел?
– Нет… – шмыгает Ванька, – на плакате, напротив школы, видел его…
– А с каких это пор у нас полицейских на плакатах размещают? – удивляюсь я, – может, ты ошибся?
– Не-е-е… – Ванька машет головой, – я хорошо запомнил. У него еще брови такие… большие.
– Все равно странно… Но ладно. И почему ты думаешь, что в полицию нельзя?
– Потому что они все там повязаны, – Ванька смотрит на меня, как на слабоумную, – наверняка уже мое имя знают, потому что я же оставлял данные в той фирме, где курьером устраивался. И адрес давал… Мамка!
Он порывается вскочить, бежать неизвестно, куда, но я силой усаживаю обратно.
– Думаю, вряд ли что-то урожает твоей маме, Вань, – мягко говорю я, – когда я сегодня пришла к ней, она меня не узнала… Они от нее точно ничего не добьются, а вредить ей… Какой смысл?
Ванька, послушав меня, чуть-чуть успокаивается, усаживается обратно, а я принимаюсь его гладить по макушке, пытаясь сама обрести ясность мыслей и не погрязнуть в этом всем.
Вокруг события все больше напоминают непонятный третьесортный экшн, мимоходом сама себе удивляюсь: с каких это пор моя размеренная жизнь стала такой… насыщенной? Продажные полицейские, ночные погони, расследования… Кажется, что я в какой-то глупой компьютерной игре нахожусь и вот-вот сниму очки виртуальной реальности.
– Так… Но тебе, однако же, где-то надо побыть, пока все не разъяснится… – бормочет Иваныч.
– А где? – горько спрашивает Ванька, – если бы был один, то свалил бы куда-нибудь на дачи заброшенные, в Алексеевку, например, и переждал, пока все не уймется. Но она же себя светанула! – кивает он на меня, – ей-то куда?
– А что со мной будет? – удивляюсь я, – я же ничего не видела…
Ванька и Иваныч смотрят на меня с непередаваемым выражением серьезных мужчин, вынужденных терпеть заведомо глупые женские высказывания.