Чужой, родной, любимый

Соловьева Елена

– Напрасно ты так считаешь, с мужской силой у меня все в порядке. Сейчас я тебе докажу.

Больно впился в губы, сминая, подчиняя своей воле. Его холодные мягкие руки судорожно растирали мою спину. Казалось, Макс не ласкает, а ищет кнопку, которая переключит мое сознание. Сделает мягкой и податливой, как прежде.

Забыв о роли послушной жены, я его укусила. Одновременно сильно толкнула в грудь.

– Не смей ко мне прикасаться!
– приказала зло.
– Лучше запри в клинике, пока я действительно не сошла

с ума. Буду жить с придурками, пускающими слюни, но не позволю с собой обращаться, как с вещью. Больше никогда!..

Глава 18

Я заперлась в ванной и долго слушала ругательства Макса. От обвинений и упреков он перешел к давлению на жалость. Сев под дверью, стал рассказывать: как ему плохо, какие тяжелые изменения претерпевает фирма. Говорил, что ждет от меня сочувствия и поддержки.

– За все десять лет брака ты ни разу не извинился...
– проговорила я, не отрывая невидящего взгляда от двери.
– Ни за любовниц, ни за причиненную боль. Даже сейчас, когда просишь помощи, говоришь о себе.

– Стаська, не превращай меня в слюнтяя, ладно?!
– взбрыкнул Макс.
– Глупые женщины, романтики им подавай, словоблудия, извинений. Да я тружусь всю жизнь, как конь. Пашу, а ты только требуешь и фырчишь. Неужели я в тебе ошибся?

Не-е-ет, это я ошиблась. Вместо принца выбрала коня. Жеребца с металлическим мотором вместо сердца. Да у мотоцикла Дэна чувств больше, чем у мужа.

– Да, Макс, ты ошибся, - строго произнесла я.
– Разведись со мной и найди новую жену. Можешь даже выбрать похожую - привыкать не придется.

– Снова бредишь?
– уточнил Макс.

Как бы ни хотелось рассказать о том, что мне известно о матери Дэна, пришлось прикусить язык. Пусть лучше Макс думает, будто я сумасшедшая, чем заподозрит сына.

– Да ты сдохнешь без меня, Стася, - уверенно заявил Макс.
– Одно дело работать в фирме мужа, и совсем другое - устраиваться к незнакомому работодателю. Ты уже не девочка, длинные ноги и хорошенькое личико не сыграют роли. Да и со мной никто не свяжется.

– Плевать!
– я перебила его речь.
– Устроюсь хоть уборщицей, хоть посудомойкой. Знаешь, уж лучше махать тряпкой, чем самой становиться ею.

– Заткнись!
– рассвирепел Макс.

Пнул дверь и застонал, видимо, ударился пяткой. Как ни крути, но опыта разборок с непокорными женщинами у него, ох, как мало. Никто прежде не отказывал Максу Одувалову.

– Отпусти, и больше не услышишь от меня ни слова, - пообещала я. Судорожно сглотнула и добавила едва слышно: - Или клиника... мне все равно. Делай что угодно, но жить с тобой я не стану.

– Ты об этом пожалеешь, - выдал Макс.
– Посиди тут, подумай. И я подумаю - что с тобой делать.

Послышался подозрительный скрип. К двери ванной прислонили что-то тяжелое.

–

Держись, девочка, держись, - проговорила я, глядя на испуганное отражение в зеркале.
– Нормальные у нас с тобой ноги, и рожица ничего так. Сейчас он уйдет, и будем выбираться...

Макс долго метался по квартире. Что-то падало и громыхало. Хлопнул шкафчик бара, послышался звон бутылки о стакан. Спустя минут десять громыхнула входная дверь. Щелкнул замок.

И все стихло.

Я отперла щеколду и толкнула дверь плечом. Не тут-то было, Макс неслабо постарался. Придвинул тяжелое кресло - как только дотащил со своей больной спиной?..

Как оказалось, упрямство и выпущенное на волю бешенство могут оказаться не только врагами, но и союзниками. Именно они помогли мне добиться цели - открыть эту чертову дверь ванной комнаты.

– Уф!..
– выдохнула я и упала на тот самый диван, что преграждал путь.

Огляделась. Появилось стойкое ощущение, что по квартире прошелся тайфун. И имя его Макс Одувалов. Не знаю, что он искал или же просто разбрасывал вещи в порыве ярости, но результат выглядел плачевно. Всюду вещи, осколки посуды, какие-то бумаги.

Первым порывом было разложить все по местам, навести порядок. К счастью, желание это быстро испарилось.

– Тут нет ничего моего...
– прошептала я.
– Лишь обрывки разодранной в клочья жизни.

Вошла в спальню, охнула. Макс вытащил мою одежду из шкафа и изрезал на тонкие лоскуты. Даже соболиную шубку, подарок на первую годовщину, не пощадил.

– Похоже, все, что осталось - на мне, - констатировала я.

С затаенной тоской осмотрела яркое платье. Цвета радости и солнца, оно больше не радовало глаз.

Хуже всего то, что Макс лишил меня не только вещей, но и документов. Сумочка с ключами, телефоном и паспортом пропала. Называется, почувствуй себя гастарбайтером, бесправным и полностью зависящим от работодателя.

– Ну, уж нет, Макс!..
– рассердилась я.
– Тебе не удастся подавить мою волю.

Бросилась к входной двери, но та тоже оказалась закрытой. Слава Богу, городской телефон остался на месте. Им редко пользовались, и Макс, скорее всего, попросту забыл о нем.

Я на память набрала номер Дэна. Долго слушала длинные гудки.

– Что?
– не слишком ласково отозвался любимый.

На заднем фоне играла музыка, слышались женские голоса, смех.

– Где ты?
– уточнила я.
– С тобой все в порядке? Как прошел разговор с Максом?

– Лучше скажи, как прошло твое примирение с мужем, - отозвался Дэн.
– Хотя нет, лучше молчи. Не хочу слышать...

– Ты пьян?
– уточнила я.
– Мы не мирились с Максом, наоборот, разругались в пух и прах. Она запер меня и...

В этот момент услышала знакомый до зубного скрежета голосок. Хоть я лишь раз говорила с этой девушкой - узнала мгновенно.