Чужой спор

Малышкина Яна

И только потом я осознала, что сделала! Я спряталась! Буквально в последний миг и…

Дальше подумать не успела. Кто-то зашел в гостиную.

Размеренные и уверенные шаги. Я решила, что это мужчина. Слишком твердые шаги. Но при этом… вкрадчивые?

Пара шагов и мужчина вдруг замер.

Я затаила дыхание, стараясь не в коем случае не пошевелиться. Так как с запозданием поняла, что дверь я закрыла. А в доме никого не было. Прислуга должна была приходить утром.

Так было принято в семье Лисавы, что прислуга приходила утром и была

до обеда. Если семья была в доме, то оставалась до вечера пара служанок. Но Лисса и сама могла себя обслужить. Все же жизнь в пансионате для девочек сказывалась. Поэтому не удивилась бы, если бы подруга совсем отпустила прислугу.

И кто мог прийти в заледеневший дом? Да еще так спокойно отреагировать на ледяную статую, которая невероятно похожа на юную хозяйку дома?

Неторопливые шаги по гостиной. Я с напряжением прислушивалась сквозь грохотавшее в ушах стук сердца. Шаги снова стихли. И довольно долго все было тихо. Так тихо, что казалось неведомый мужчина ушел…

Я закусила губу, старательно задавливая желание осторожно выглянуть и посмотреть. Дикое, невыносимо любопытствующее желание. Чем дольше длилась тишина, тем сильнее мне хотелось выглянуть. Край шторы буквально манил, тянул к себе, притягивал…

Внезапно поймала себя на том, что я наклонилась вперед и буквально в паре сантиметров от щелки. Замерла, не дыша от ужаса. И он только усилился, когда я услышала тихие, мягкие, вкрадчивые шаги около своей шторы!

Вернуться в прежнее положение я банально не решилась. Так и замерла, в неудобной позе и с осознанием, что, если пошевелюсь — мне крышка.

Вдруг я услышала приглушенный вздох.

Стук сердца, еще один… И неизвестный резко развернулся и ушел.

Я еще не смела пошевелится несколько минут. Боялась. Мне было дико страшно. А потом молча сползла на пол и там еще сидела какое-то время. Не обращая внимание на холод и стылость. Меня и без того трясло.

Дом я покидала через парадный выход. Очень сильно хотела через тот, что для прислуги. Но он оказался магически заблокирован. А я была не в таком состояние, чтобы разобраться, как его открыть. При всем своем желании.

Вылетев из дома, глаза резанул яркий, ослепительно белый свет от снега. Так что я потерялась в пространстве. Паника и так случавшая в висках, заставила взгляд заметаться в поисках темных предметов, чтобы глаза быстрее привыкли к свету.

Вдохнула морозный воздух и почувствовала, как стало на немного, но легче.

Но оставаться тут опасно!

От дома, как я не пыталась, но шагала прочь быстро. Еле удерживалась от того, чтобы не бежать. Очень боялась, что могу не успеть и злоумышленник, а я была уверена, что возвращался зачем-то именно он. Может вернуться.

Поэтому из дома я и вылетела.

Опасения гнали не хуже молнии в мягкое место.

А еще… когда поспешно уходила, то я ощутила на себе пристальный, пронизывающий взгляд.

Обернуться не решилась.

26

— Барышня! —

неожиданно вскричала служанка.

Я замерла, с испугом глядя на себя. Вся моя фигура выглядела призрачно-голубой, а руки снежно бледными, пальцы тонкими, как веточки…

А еще я вся была облеплена круглыми, голубыми огоньками, которые явно собирались развесить в качестве праздничных украшений по дому.

М-да. Не стоило так резко врываться в дом…

Из столовой с чашечкой и блюдцем в руках выплыла тётушка, оглядела меня.

— Выглядишь свежим трупиком. Тебе не идет, — и ушла в гостиную.

Я медленно выдохнула, ощущая как сердце бешено стучит в груди. Нервы у меня сегодня ни к вечным льдам…

Два шага назад и встряхнулась. Часть огоньков разлетелось, замерли и снова потянулись к тем, что остались на мне. Гадство!

С помощью служанки избавилась ото всех прилипчивых праздничных огоньков и попросила:

— Меня не беспокоить, — быстро направившись на второй этаж, к себе.

Там стремительно разделась, метнулась в один угол комнаты, во второй… Мне было страшно. Мне было жутко. И мне хотелось плакать. И от чего больше я не знала.

То ли от того, что случилось с Лисавой, то ли от пережитого ужаса, то ли от того напугавшего меня до дрожи незнакомца.

Вспомнила о последнем и села на корточки, зажав себе рот ладонью. Не психовать, только не психовать! Все позади!

Пару минут поуговаривав себя так, я все же встала и направилась в ванную комнату. Набрала полную ванну горячей, практически обжигающей кожу воды и опустилась в нее.

Прикрыла глаза. Картинка искаженной в ужасе статуи тут же возникла перед глазами. Распахнула глаза. Задрожала и плеснула себе в лицо горячей воды. Не помогло.

Спрятала лицо в ладонях. Но не просидела так и пары секунд, как резко вскочила, расплескав воду и залив пол ванной.

Дергаными движениями вылезла из ванной. Чуть не поскользнулась на расплесканной по полу воде. Схватилась за ванную, придавая себе устойчивости. Схватила полотенце, роняя всю стопку на пол, досадливо поморщилась, но убирать не стала. Не до этого.

Кое-как вытерлась, надела домашнее платье, вышла из ванной и заметалась по комнате.

В себя я пришла сидя на полу, с растрепанными лиловыми кудряшками, легким бардаком вокруг и разбирая артефакты. Все, которые попадались под руку.

Огляделась и прикрыла глаза на миг. Добралась я до многих.

Открыла глаза и глянула, что держу в руках. Улыбки сдержать не смогла. Небольшая игрушка, из которой я сделал свой первый артефакт.

Небольшой белый олень с серебристыми рогами и копытами и как живая мордочка.

Аккуратно поставила на пол и щёлкнула пальцами, активируя артефакт. Олень задвигался и, величественно вскидывая ноги, пошел вперед. Милый артефакт, а вот родным не нравится.

Подхватила оленя, деактивируя его. Подцепила ногтем и открыла маленький тайничок. Ухватила пальцами и достала небольшой кулон с каплевидным лунным камнем.