Чужой. Сердитый. Горячий
Шрифт:
— У меня слабость, — говорю я, насупившись.
— Ты сутки проспала. Доктор сказал, что у тебя возможен признак синдрома… — он хмурится, хватает белый листочек с тумбочки и вчитывается, — синдром эмоционального выгорания, — Максим избегает моего прямого взгляда, задумчиво поджимая губы.
Помню этого доктора, он несколько раз уже навещал меня, когда Гордеев навредил мне, а потом начал беспричинно беспокоиться. Я догадываюсь, что сам доктор в курсе того, что происходит со мной, но, как и все другие — он ничем мне не поможет.
— Я такого никогда
Как иронично. И где же взять мне эти позитивные эмоции? Может быть, выбирая голубые и розовые пеленки для наследника?!
— Тебе абсолютно нельзя нервничать и рекомендуется отказаться от всего, что может вызвать у тебя негативные эмоции, даже если это плохие мысли.
Я с сомнением смотрю на мужа.
Можно ли от него отказаться? Хотя бы на пару деньков?
— Отлично, — прошептала я. — Теперь будешь моей нянькой двадцать четыре на семь? — Гордеев задорно хмыкнул, взяв мою ладонь, оставляя горячий поцелуй на пальцах.
— Конечно, любовь моя, это мой супружеский долг. Я принесу тебе обед, и мы подумаем о меню на вечер. Я намерен порадовать тебя, — он улыбается, напоследок целуя в обнаженное плечо.
Максим уходит за обедом, заставив меня задержать взгляд на двери и задуматься о вердикте доктора. Да, безусловно меня эмоционально качает, но ничего подобного с синдромом… Выгорания у меня точно не наблюдается. Чушь какая-то! Возможно, усталость и стресс подкосили меня в последнее время, но я весьма адекватна.
Только вот от отдыха я не отказалась…
Гордеев стал идеальным мужем на несколько дней, поразив меня в своих способностях быть терпеливым, нежным и внимательным. Давно он таким не был, и я даже не сразу поняла, что именно повлияло на такое мирное поведение загадочного мужчины. Он старается расположить меня к себе для одного очень серьезного решения — понимание пришло быстро.
Он был осторожен в выражениях, жестах, спокоен и улыбчив. За эти дни мне показалось, что в этого человека я бы могла влюбиться в два счета, как когда-то в Москве… Но его внешняя оболочка совсем ничего не значит, когда заглядываешь в пасть настоящего монстра, который любит терзать плоть и давить своими лапищами всех, кто меньше и беззащитней его самого.
Между нами давно пропасть. Максим старается не обращать на это внимание, а я пытаюсь скрыть эту пропасть каждый раз, когда она стремительно распространяется. За эти дни я думала о наследнике, и, возможно, он тоже… Но мы не говорили об этом и не возобновляли разговоры на эту тему.
Пока что.
К мужу я не испытывала теплых чувств, но больше черпала и изучала его реакции, как он воспринимает меня, как ведет себя
Но ничего не бывает вечным, особенно моё спокойствие.
Я спустилась на ужин к мужу, сев рядом. Пока Максим не выпускал меня на работу по состоянию здоровья, но после уговоров он с неохотой дал мне поработать в его кабинете. Только благодаря работе мы виделись реже, а я не думала о том, что Максим хочет ребенка.
— Скоро состоится банкет, — начал разговор Максим, отпивая из стакана виски со льдом, затем накалывая кусочек стейка с кровью, медленно пережевывая. Я с отвращением смотрю на еду и алкоголь, и единственное, что нахожу съедобное в своей тарелке — зеленый горошек с яйцом и стакан воды. — Я принял решение, что ты будешь меня сопровождать, — он мягко улыбнулся, наблюдая за моим замешательством.
— Но твой отец против такого решения, — удивленно заметила я.
— Он мог быть для меня авторитетом до двадцати лет. Сейчас я принимаю решения сам, и к тому же я не позволю ему лезть в мою супружескую жизнь, — он покосился на меня, ожидая какой-нибудь реакции, но я только поджала губы, размышляя.
Лучше бы с ним была та самая Виктория, а я побыла в кои-то веки в одиночестве и полном спокойствии.
— Хорошо, — наверное, моё согласие прозвучало слишком обреченно, из-за чего брови мужа опустились и его лицо в миг стало суровым. — На вечеринке я почти не была на публике, а на банкете люди твоего окружения отчасти в курсе того, что было в Москве. Тебя это не смущает? — осторожно уточнила я, не понимая, почему он выводит меня на свою работу и рестораны, вечеринки и банкеты, при этом совершенно никто не обращает внимания, что Ярослава Соколовская по доброй воле жена Максима Гордеева.
— Тебя это только сейчас взволновало? — усмехнулся Максим, словно ожидал моего вопроса несколько месяцев назад. — С того момента, как мы приехали в Турцию, было выполнен ряд работ в моих интересах, — он аккуратно встал из-за стола, прошел столовую и взял с тумбы у стены газету, которую он читал несколько раз в неделю за завтраком.
Раньше я сидела с противоположной стороны и мне было откровенно плевать на его газеты и интерес к статьям в мобильном телефоне. Он вернулся, раскрыл на конкретной странице газету и положил передо мной.
Это оказалась русская газета, и блуждая по странице взглядом, останавливаюсь на фотографии со мной и Максимом, обедающих в ресторане.
— О-о-го, — невольно удивилась я, разглядывая нашу фотографию, сделанную через панорамное окно в ресторане, и вспоминая момент, понимаю, что сделана она относительно недавно.
— Фотограф часто с нами на подобных прогулках и делает фотографии, которое потом отправляет в редакцию. Некоторые люди пишут статьи о нас, кажется, рубрика в этой газете называется «Раскрытие тайн Гордеевых», — он ухмыльнулся, — идиотское название, не так ли?