Чужой
Шрифт:
Путаюсь я в этом во всем. Куда летим, зачем? Хорошо бы домой…
А сначала они все мне показались такими родными. Особенно тот, которого съел до того, как съел последних.
О! Увидело меня. Смотрит. И почему-то опять хочет убить. И боится. Никак я понять их не могу. Когда я совсем вырасту и научусь ощущать все так же странно… Но уродливые они все!.. Хотя они, кажется, такие и должны быть… Но я просто слизью обливаюсь, когда эта дрянь ко мне прикасается. Холодные какие-то и то ли шершавые, то ли пушистые. А тот еще, который маленький, тот еще и воняет, даже есть его не хочется, такой противный. Ну
Лучше бы брюшко себе почесало, все легче было бы. Наверное, давно чешется, раз так психует…
70
Тварь зашевелилась, издала какие-то пищащие звуки и замерла.
Рипли сделала шаг в сторону и взяла из ниши гарпунный пистолет, заряженный тонким стержнем с набалдашником, распускающимся лепестками крючков. Хоть слабое, но все-таки оружие. Хорошо, что хоть такое нашлось. Она распахнула дверь и вышла из шкафа.
— Удачи мне, удачи. Она мне сейчас ой как нужна, — еле шевеля губами шептала Рипли, приближаясь к креслу пилота.
Чудовище вновь подняло голову, разворачивая длинный панцирь шлема и оскаливая брызжущую слизью пасть.
«Для начало надо выманить его оттуда. Но как? Огнеметом не получится. Только включив факел, я сожгу дотла весь „шаттл“. Тогда… Думать, думать…»
Монстр был совершенно спокоен и практически неподвижен. Он лежал, вращая головой и попискивая, не проявляя никакой активности.
«Может, ты слепой? Друг, ты видишь меня? Пора обедать, зараза! Чем же тебя вытащить оттуда? Хотя… Паркер… ты не расист, значит это… Кислород! Да! Сейчас попробуем! Там был разорвавшийся баллон, я точно это помню. Может, это шанс?!»
Рипли медленно опустилась в кресло, неотрывно следя за существом. Руки сами нащупали и застегнули зажимы ремней безопасности. Пальцы в толстых перчатках были почти бесполезными обрубками. Они практически не шевелились.
— Сейчас, — тихим, как дыхание, голосом, шептала Рипли, сейчас мы попробуем тебя оттуда вытащить…
Чужак продолжал вращать головой, слабо попискивая.
— Тебя напугал газ, вырывающийся из баллона? Так? Обычный сжатый воздух? Сейчас мы тебе устроим!
Пара клавиш утонула в панели управления.
Клапана на переборке зашипели, выпуская тугие струи воздуха чуть левее от места, где спрятался монстр.
— Черт! Где же?
Рипли продолжала нажимать клавиши на панели. Еще два клапана выпустили струйки живительного газа, но уже с другой стороны от чужака. Тот начал беспокойно оглядываться.
— Спокойно! Спокойно. Сейчас… Ну же!
Два потока рванулись прямо в глубину ниши, где сидело существо, наполняя окружающее пространство густым туманом.
— Ага! Есть!
Монстр забился в конвульсиях, судорожно молотя конечностями по панелям и пытаясь выбраться из-под шипящих струй.
— Что? Не подходят тебе эти штучки?
Гигантская молотоподобная голова свалилась с приборных щитов, встроенных в нишу, своим весом перетягивая все тело и увлекая его за собой. Монстр отталкивался ногами, отползая от шипящих струй воздуха, пока не вывалился из ниши прямо на пол. Хвост, состоящий из множества шипастых сочленений, бил по аппаратуре, переборкам, разнося все вдребезги. Чужак барахтался на полу, пытаясь оттащить свое громоздкое тело от белого растворяющегося облака. Он подтянул под себя ноги и, вцепившись когтями в пол, поднялся, расправляя тело.
Увиденное потрясло Рипли. Это существо наполняло душу невообразимым страхом и одновременно вызывало восхищение грандиозностью сооружения, созданного иным неведомым миром.
Чужак высотой почти в два человеческих роста стоял посреди каюты. Гигантская голова, покрытая белоснежным лоснящимся панцирем, походила на молот, с одной стороны обрывающийся тупым щитком лба, который переходил прямо в зубастую пасть, а с другой — огромным острым панцирем, защищающим спину. Мощная шея удерживала на весу всю эту невообразимую конструкцию. От нее к плечам спускались твердые роговые пластины. Широкую грудь охватывали песочного цвета кольца таких же роговых пластин, под которыми отчетливо виднелась бурая пульсирующая плоть.
Кольца сходились на спине, утолщая и образуя панцирь, из-под которого торчало четыре трубы, своей извилистой формой напоминавшие нерасправившиеся после выхода из кокона крылья бабочки. По-видимому, это были органы дыхания. Клубы тумана, не успевшего раствориться, втягивались в них с одной стороны тела, а с другой прозрачный воздух смешивался с белым облачком, отгоняя его.
Передние конечности были покрыты серебристыми щитками, испещренными витиеватыми бороздками, каждая из которых заканчивалась шиповидным наростом.
От пояса к бедрам шли широкие и, по-видимому, твердые пластины, в мельчайших подробностях повторяющие конфигурацию набедренных щитков средневековых рыцарей. Колени и голени покрывали узкие ребристые пластины с алыми разводами, углублениями и шипами.
Но вся эта конструкция, смотревшаяся нелепым нагромождением жестких тяжелых деталей, была неимоверно подвижна.
Чужак ловко развернулся на месте, протягивая длинные руки в сторону сидящей Рипли. Хвост твари метался из стороны в сторону, как убегающая ящерица, разбрызгивая липкую прозрачную слизь, обильно стекающую со всего тела, и разнося вдребезги все, что попадалось на его пути.
Рипли вжалась в кресло, сжимая в руке гарпунный пистолет. Страх гигантскими тисками сдавил тело, не позволяя даже глубоко вдохнуть. Она закрыла глаза и принялась читать молитву.
Чужак застыл над ней, наклоня голову и распуская зубастый хищный цветок челюстей.
— «… ибо Твоя есть воля, и сила, и слава…»
Рипли открыла глаза.
Последняя пара челюстей раскрылась, обнажая щелкающий поршень. Рука метнулась к пульту. Кулак опустился на панель. Взвыла сирена. Створки шлюза разлетелись в стороны, выпуская атмосферу «шаттла» в бездонный алчный мрак. Грохочущий вихрь сорвал с места гору хлама, возвышавшуюся в глубине каюты, повлек ее за собой, тасуя, ломая, корежа, и выбросил в жадный зев люка.