"Чужой"
Шрифт:
– "Крышу" решил сменить?
– прошипел один из визитеров.
– Значит так, Мансур! Сроку тебе... и остальным... до шести часов сегодняшнего дня! Не привезете "налик"... сами знаете куда и какому "юрлицу"... пеняйте на себя! И не вздумай сдернуть: мы тебя из под земли достанем!
Он подошел к мангалу, в котором весело потрескивали разгоревшиеся полешки сухих дров и толчком - ногой - опрокинул его... Тут же поднялся гвалт и шум: кто то бросился заливать огонь, который вот вот мог перекинуться на красивую деревянную беседку, а трое или четверо, оскалив зубы и выхватывая на ходу оружие, кинулись
Мансур что то громко крикнул, и они, эти распаленные молодые люди, остановились, как вкопанные.
– Вам лучше уйти, - сказал "арендатор", которому - вернее, его семье, его клану - принадлежало здесь практически все, и земля, и строения, и бизнес.
– Падарад баналад ! В смысле... всего вам ха арошего, уважаемые.
Когда визитеры вернулись к "паджеро", старший распорядился:
– Леха, возьми монтировку. И высади передние фары на мансуровом "дефендере"!..
Спустя примерно два часа, посетив еще три точки на трассе, - с таким же примерно результатом - они выехали обратно в Воронеж.
Километрах в пятнадцати от поворота на трассу "Дон" случилось непредвиденное: на узком участке джип с сумасшедшей скоростью сначала обогнали две легковушки, а затем - тут их нагнал еще один транспорт - взяли в классическую "коробочку", заставив приткнуться к обочине.
– Супрун... Леха!
– заорал один из старших коллег.
– Не тормози... мать твою!
– Бля! А чё я могу?!
Супрун и вправду в этой ситуации был лишен выбора - либо таранить идущую впереди "ауди 100", водитель которой резко сбавил ход, либо вылетать на встречку, по которой несся автобус... Либо крутить руль вправо и валиться в кювет.
Из "ауди" и нагнавшего их микроавтобуса выскочили какие то люди. Их было - навскидку - шестеро. Некоторые одеты в спортивные костюмы, двое или трое в джинсах и майках... У всех - "маски". Как минимум у двоих, насколько успел заметить Супрун, имеются "калаши", которые они тут же направили на их "паджеро"...
– Не выходи, Супрун!
– крикнул с заднего сидения старший по возрасту товарищ.
– Покалечат, на фиг!..
Из "ауди" выбрался какой то субъект, в руке у которого была бейсбольная бита. Еще двое с такими же битами зашли сзади, с кормы, от микроавтобуса. Мужик в "маске" постучался кончиком биты в окно со стороны водителя. Леха приспустил стекло... но лишь чуть, на несколько сантиметров.
– Счас наши подтянутся, - процедил он, медленно расстегивая поясную кобуру.
– И менты приедут! Будет вам тогда "писец"...
– Ху...вая у ти ибя машина, ка амандир!
– почти весело сказал субъект с битой.
– Старая... лет десять этой вашей жилизяке, да?! Нищие ви и какие то... Даже на машину сибе денег ни заработали... хе хе!
Он подошел к передку, перехватил рукоять двумя руками, коротко размахнулся и врезал битой по передней левой фаре.
– Оп! А адна фара разбита.
Мягко, по кошачьи ступая обутыми в кроссовки ногами, сместился... шваркнул битой по правой передней фаре!
– Ай ай! Вта арая фара у вас не работает?!
Сзади тоже послышался грохот - кто то из друзей этого деятеля выставил задние стеклопакеты...
Еще через несколько секунд бита опустилась на переднее стекло, которое выдержало
Парень с битой вновь подошел к дверце со стороны водителя.
– Ладно... на первый раз хватит. А атпускаем вас... свиньи!
– он еще раз, но уже вполсилы грохнул битой по несчастному "паджеро".
– Ви и все поняли?! Да? Та агда уё...те нах! И больше здесь ни па аявляйтесь.
Глава 3
Тетка Марья, женщина лет сорока, работающая по совместительству уборщицей и сторожем в музее заповеднике Дивногорье , заметила группу приезжих, когда они еще только поднимались от села по тропке к Большим Дивам.
По понедельникам музей не работает, экскурсии не проводятся. На въезде в село и в самом Дивногорье, рядом с автостоянкой, имеются щиты с картой местных достопримечательностей и расписанием работы музея заповедника, там все прописано. Женщина подновляла краской деревянные скамьи, установленные по периметру площадки, на холме, у подножия Больших Див, рядом с еще одной местной достопримечательностью - пещерной церковью Иконы Сицилийской Божьей Матери. Она уже почти закончила свой нехитрый внеурочный труд, - специально для покраски выбрали с отцом Федором понедельник, а тут еще и день выдался, слава Богу, пригожий - как увидела вдруг вытянувшихся цепочкой молодых людей, которые, как ей показалось поначалу, были одеты в военную форму.
Она сунула кисточку в банку с водой; вытерла руки о фартук; прикрываясь рукой от косых лучей заходящего солнца, стала вглядываться в фигуры поднимающихся снизу по тропке людей.
Сосчитала - семеро. Одеты в пятнистую форму, вроде армейской или такой, в какой разъезжают вохровцы и частная охрана из соседнего райцентра Липки.
Военные? Милицейские? "Чоповцы" из Липок? Может, чего случилось?
Женщина направилась к приоткрытым дверям, - сама обитель была как бы врезана в двадцатиметровый монолит меловой скалы - привычно затягивая на ходу потуже концы платка.
В церкви, где в связи с реставрационными работами не проводилось регулярных служб, сейчас была лишь одна живая душа: отец Федор, монах расположенного в нескольких километрах отсюда Свято Успенского мужского монастыря. Бывший краснодеревщик, мастеровитый человек, он проводил здесь дни и ночи, бережно, вместе с доброхотами восстанавливая древнюю обитель, главная реликвия которой - по преданиям - не раз спасала обитателей здешних мест от холеры и прочих напастей.
Перекрестилась, поклонилась и только после этого громко позвала:
– Отец Федор?! Отзовись, батюшка! Кажется, к нам гости...
В дверном проеме показалась мужская фигура. Отец Федор облачен не в рясу, как полагалось бы новоначальному монаху - на нем присыпанный меловой пыльцой комбинезон. И на голове у него, соответственно, не камилавка, а обычная бейсболка, тоже притрушенная белесым порошком. Так что в своем нынешнем облачении он скорее походил на мельника, нежели на инока...
– Что за гости, матушка?
– отец Федор направился вслед за женщиной к краю обзорной площадки.
– Сегодня ведь неурочный день... Вот так, так...