Чужой
Шрифт:
Когда я пришёл знакомиться с директором, меня встретил пополневший молодой парень, который был директором моего старого самого большого магазина. На два продавца.
За этот год он сделал карьеру. Три десятка продавцов, два мясника и заместитель. Красавица с лебединой шеей и пятеро вечно пьяных грузчиков. Солидный коллектив.
Пока некоторые тупые люди исполняли свой гражданский долг, люди умные делали карьеру. С этим не поспоришь!
Устремив восхищенный взгляд на заместителя директора, я был удостоен чести увидеть её округлые коленки под полами разошедшегося белого халата.
На мой
Мой взгляд он заметил. И расставил всё по местам, указав мне моё.
Под благовидным предлогом удалил замшу и проявил власть. Посмотрел на меня барским взглядом и важно изрёк:
— Ты это глаза и руки держи внизу. Поднимешь, выгоню! А так буду доплачивать шестьдесят, нет пятьдесят рублей. Холодильники должны работать как часы. Будет всё тип-топ, добавлю десятку. Нет, вычту!
— Да хозяин!
Преданно смотря на него, изрёк я. Деньги в среде моих коллег по холодильному цеху значили больше чем прелести. Даже такой ослепительной красавицы.
"Господи! Ещё один сатрап!"
Подумал про себя.
Так я обошёл все точки. Познакомился со своими благодетелями и узнал свой месячный ресурс. Левых денег. Выходило совсем не плохо.
Жизнь потекла своим чередом. Я объезжал свои объекты. Помогал разгружать, чинил холодильное оборудование, получал свой приработок. В месяц выходило сто пятьдесят — сто семьдесят рублей. Сто шестнадцать рублей получал в кассе треста.
Контора платила сто пятнадцать рублей оклад, двадцать процентов за секретность и сорок рублей за звание. Так, что в деньгах я не нуждался. Частенько подбрасывал отцу и сестре. Но ей старался давать деньги не часто. Мне не нравилось, что она всё воспринимала как мою обязанность. Все должны ей.
Раз в неделю я сдавал в контору отчёт. Что видел, что слышал.
В мои обязанности входило наблюдение за работниками магазинов розничной торговли. О том, что продавцы обвешивают покупателей разными способами, знали все. Их ловили, об этом писали в газетах. Но это была система. Образ жизни и если честный человек попадал в эту систему, он имел два выхода. Заплатив за недостачу сменить профессию или стать таким как все.
Гораздо больше людей выбирало второй путь. Он был легче и сытнее.
Но это были крохи. Основные деньги получали директора магазинов.
Для примера возьмите батон колбасы. Положите его на весы запомните вес. Теперь возьмите нож и нарежьте его на кусочки. Куски положите на весы. Вы увидите, вес уменьшился.
Государство учитывало это. Целые институты разрабатывали нормы естественной убыли. Министерство утверждало их. Этими нормативными актами пользовались директора магазинов при списании. Если честно, то все эти нормы были не выполнимы. Даже работая по ним честно, вы всё равно прогорали. Но и это всё, что списывали по нормам, разворовывалось. Продавец получал товар по весу. Дальше за счёт подкрученных весов, бумаги и облегчённых гирь, он покрывал всё и не обижал себя.
Платил за всё покупатель. В конце недели директор снимал деньги за излишки. Руководствуясь государственными нормативными актами. Но это было не много. Ещё, существовало такое понятие, как пересортица.
Что бы, не утомлять,
Была колбаса "Ветчинная рубленная" по рубль шестьдесят копеек за килограмм и был рулет "Ветчинный" по два рубля семьдесят копеек за килограмм. По накладным магазин получал колбасу, а продавал рулет. Разговор шёл о десятках, сотнях килограммов. Поэтому суммы от таких операций были приличные. А так, как воровали все и везде на мясокомбинатах, колбасных цехах, этим занимались экспедиторы, водители, охранники, начальники и рабочие. Масштабы по всей стране были огромные. Вы не подумайте, что директора магазинов все брали себе. Так не было. Они были устройствами по превращению товара в деньги.
А дальше деньги шли в виде подношений и взяток. В милицию, управления торговли, райисполкомы, райкомы, горкомы и на самые верха. Эта система бессмертна. Думаю и сегодня она, изменившись, живёт.
Не думайте, что этого не знали. Густой невод штатных, как я и внештатных сотрудников, платных и добровольных осведомителей был везде. В милиции, торговле, райисполкомах, городских и областных организациях, ресторанах, заводах. Везде были уши и глаза передового отряда партии. Все эти люди, как пчёлы в улей сносили информацию в контору. Специальные отделы обрабатывали её, обобщали.
А дальше тупик. Ведь и верха были в числе получателей. Но большинство наших правителей и их помощников тогда, как и сейчас были жителями небес. Они не имели представления о жизни людей. Как наркоманы живут в мире грёз, так и они живут под постоянным кайфом. Но без ломки. Простите опять забегу вперёд, ну уж такой я не последовательный. Простите!
Нас привлекали к мероприятиям по обеспечению безопасности наших вождей и правителей разных рангов, а также их встреч и совещаний. Мы изображали народ, сторожей, журналистов, прохожих. Иногда, были и в собственном обличье. Уже не помню, какое мероприятие проводилось в доме отдыха Совета Министров УССР в посёлке Конча-Заспа под Киевом. Места чудесные! Мне досталась роль охранника у запасных ворот. Место глухое. Я сидел на скамейке, ожидая, когда меня сменят.
На одну из дорожек вышёл человек лет пятидесяти. По костюму и повадкам я определил, что это какой-то из чиновников отдыхающий в доме отдыха. Человеку было скучно, увидев меня, направился к скамейке. Был он явно не маленьким винтиком в государственной машине, а скорее болтом.
Я встал, поприветствовал его. Он присел на скамейку, руководящим жестом предложил присесть мне. На меня возлагалась охрана ворот от вражеских агентов.
Запрета на общение и разговоры не было. Я опустился на скамейку, вернее на её краешек. Человек начал общение с народом. Из его слов я и узнал о его жизни.
Он работал в Совмине, а сейчас его перевели в ЦК КПУ начальником отдела. За разговорами о жизни, дошли до благосостояния. Он поинтересовался:
— Сколько получаете в месяц?
Я честно ответил двести восемь рублей.
— И куда деваете вы эти деньги? Вот я получаю двести рублей. Плачу партийные взносы и почти сто рублей в месяц ложу на сберкнижку. А вы?
Я ответил, что у меня большая семья трое детей, дедушка и бабушка мои и жены. Поэтому много не остаётся рублей двадцать, я тоже ложу на сберкнижку. Ещё немного поговорив, он ушёл.