Чужой
Шрифт:
А в Уголовном Кодексе была статья. За хранение, приобретение и продажу зелёных рублей США давали приз от 8 до 15 лет. Путёвку на нары.
Так, что я и взял не много. По тем временам. Но на вышку хватило бы. Мне и даже внукам, если они у меня будут. Осмотревшись, увидел. Народ собрал оружие и снаряжение. И занялся поиском трофеев. Личных. На меня внимания не обращали. Каждый старался для себя и прятался от других. Даже "глаза и уши" от трофеев не отказывались. Просто потом сдавали остальных. Не желая смущать народ. Действуя по принципу:
"Взял сам! Не мешай другому!"
Я пошёл к месту, где лежал в
Забросил его на плечо. Сверху накинул плащ-палатку и через место боя пошёл к раненым. Шёл и шарил глазами вокруг. Трофеев и денег много не бывает. Тем более столько добра валяется на земле! Так и нашёл. Возле убитого мула валялись тюки его груза. Их вспороли крупнокалиберные пули пулемётов. Заметил чёрный футляр. Шириной сантиметров около тридцати и длинной сантиметров шестьдесят. Я нагнулся. Из завёрнутых в серый войлок таких футляров и состоял груз. Бедного животного. Подтянул к себе разорванный пакет. Увидел футляр. Две боковые защёлки долго не сопротивлялись. Я открыл футляр. Мощные пули сбили углы. И я увидел…..
Разобранную снайперскую винтовку итальянского производства "МАЗАТТИ". Насадку для бесшумной стрельбы. Немецкий прицел и две пластмассовые корочки по десять патронов в каждой с жёлтым и зелёным ободком на удлинённых пулях. Сейчас это всё смешалось в повреждённом футляре.
Разве можно пройти мимо? Я не смог.
Выбрал целую упаковку и отправил в родной мешок. Потом продолжил свой путь. Одному из раненых подложил под голову обмотанный куском войлока свой мешок. Укрыл бойца своей плащ-палаткой и присел рядом. Крови потерял много. Действие укола прошло. Кружилась голова. Меня лихорадило. Укутался куском войлока.
Вернулись бойцы, посланные на фланги. Они притащили трофейное оружие наших раненых и весть о погибших.
В небе раздался гул вертолётных двигателей. К нам приближались закреплённые за нами "вертушки". Рядом с местом боя была только небольшая площадка для одного вертолёта. Один и сел.
Остальные "вертушки" барражировали над нами. Они были готовые прикрыть нас огнём своих пулемётов. Севший вертолёт не глушил двигателей. Только сбросил обороты. Открылась дверь. Мы начали погрузку своих убитых и раненых товарищей.
Я был компанейским парнем. С вертолётчиками меня связывала крепкая дружба. Она была скреплена обильной выпивкой. Щедро выставляемой мной. Вот по такой крепкой дружбе мне и поведали о тайниках. Имевшихся в вертолётах. Помогая заносить укутанного мной раненого, затащил свой мешок. Спрятал в тайник. Командиру вертолёта жестами, при работающем двигателе не поговоришь, показал. Тайник занят и выпивка за мной.
О том, что кто-то будет ковыряться в моём грузе, не переживал. Не гласный кодекс за такие вещи карал строго. Да и случаев таких не было.
Троих легкораненых оставил в "вертушке", присматривать за тяжелоранеными.
Дверь закрылась. Взревев двигателями, вертолёт взлетел. Набирая скорость он, понёсся в сторону лагеря. Для раненых, чем быстрее они попадут в руки медиков, тем больше их шанс выжить. Это понимали все. Двигателей не жалели. Приземлился
Вместе они бросились осматривать вьюки разгромленного каравана. Я подумал, что об особом грузе командование знало. Знал о нём и наш погибший командир.
Я доложил полковнику о выполнении задачи и потерях. Он рассеяно слушал меня, наблюдая за мечущейся четвёркой.
С охватившим меня безразличием понял, на нас и наши потери всем было наплевать. На душе стало горько и противно. Хотя и понимал, что так было и будет. Но почему-то обидно!
Один из искателей, замахал рукой и закричал. Нашёл. Трое остальных поисковиков, бросили свои поиски и помчались к нему.
Полковник, резко оборвав свои вопросы, рысцой потрусил к ним. Подполковники последовали за ним. Нам приказали оставаться на месте. Не шевелиться.
Но место находки было не далеко. И мы могли наблюдать за их действиями.
Пока происходили эти события, меня озарило! В лагере нас осмотрят, как на медосмотре. Что бы не вызывать подозрений быстро нагнулся и взял из кучи трофейного оружия лежавший сверху парабеллум. Он был не плох в деле. Но был громоздок и принадлежал к другому уже ушедшему времени. Его и сунул под разгрузочный жилет. Если у меня ничего не найдут, то зачислят в категорию очень умных хитрецов. За такими людьми присматривают внимательно. О том, что все что-то тащат, знали. Из толпы лучше не выделяться. Быть как все проще и безопасней. Пусть умными считают себя. Я это переживу.
А действие разворачивалось дальше. Оба знакомых мне ящика были сняты с трупа коня. Один целый второй деформированный, но оба закрытые. Вся семёрка внимательно осмотрела их.
Майор попробовал ножом вспороть ящики. Твердая кожа не поддалась. Мысленно пожелал ему удачи и порезов на руках. Конструкцию этих сейфов помнил. Старался не улыбаться. Наблюдал с интересом. Майор был упорным. Он ковырял ножом. Бил камнем по замкам. Изрезал и сбил руки. Результатов не добился. Всё было сделано на совесть. Своим помощникам притрагиваться к ящикам не разрешил. Бросив бесполезные попытки вскрыть ящики. Взялся за один угол упаковки. Рыкнул на остальных. Четверо "глаз и ушей" кряхтя и потея, тащили ящики к вертолёту. Затащили вовнутрь. Майор и один из капитанов так и остались в вертолёте.
Нам дали команду грузить остальное имущество каравана и трофейное оружие. Под бдительным надзором полковника мы таскали всё к вертолёту. Два подполковника, капитан и старший лейтенант грузили всё в открытые двери. Бедные вспотели, устали. Так они не трудились. Никогда! Мы им в этом помогли. Носили всё бегом. Подгонять нас не приходилось. Полковник и подгонял их.
И вот вертолёт с ценным грузом и начальством взлетел. Под прикрытием К-50 вертолёт с ценным грузом и начальством не стал ждать нас. Он полетел на базу. А мы и не спешили. Я лежал у вертолёта и грелся в лучах солнца. Закрыв глаза. Дал парням забрать припрятанные трофеи. Они их заслужили честно. Так не спеша погрузились в последний вертолёт. Взлетев вертолёт, взял курс на базовый лагерь.