Чужую ниву жала (Буймир - 1)
Шрифт:
Захар:
– Разве он пожалеет для двора Калитки?
Грицко:
– За такой дочкой?
Чумак оторопел. Страх берет человека. Он предостерегающе поглядывает на соседей, которые хотят услужить таким опасным способом. Зачем целых шесть саней? Разве будет у него столько добра? Не думают ли они выставить Чумака на посмешище?
Однако Грицко и Захара не надо учить. Они знают, что нужно делать, наказывают завтра доставить шесть саней...
Сами хозяева, да и посланцы были поражены.
С усмешкой
– Где Калитка наберет столько подвод? Это нужно собирать со всего села!
– Да чтоб кони были крепкие, - добавляет Захар.
До рассвета молва о таком диве облетела все село. И когда ко двору Чумака прибыли сани, тут уже собралась немалая толпа. У людей даже спирало дыхание от любопытства - глазели, сколько добра Чумак отдает с дочкой на двор Калитки.
Грицко Хрин с Захаром распоряжались во дворе, снаряжали поезд.
– Растягивай, растягивай одежину по всем саням!
– подмигивает Захар приятелю.
Но надо ли Грицка учить, он и сам знает, что следует делать.
– Разве такая куча одежи поместится на двух санях?
А уж как взялись за сундук, на что крепки Захар и Грицко, чуть не надорвались с натуги - не могли сдвинуть с места. Стали звать на подмогу. От саней притопал мужичище.
– Еще!
– кричит Захар.
Через толпу протискался второй.
– Еще!
– Грицко Хрин машет рукой.
Сквозь гурьбу людей пробирается третий.
– Не выдюжим!
– собирает еще подмогу Захар.
– Не под силу!
– добавляет Грицко Хрин.
Шестеро мужиков, кряжистых, сильных, едва поставили сундук на сани. Нечего говорить, что Захар с Грицком только придерживали.
На вторых санях поместилась одна березовая кровать, застланная цветастым одеялом. А при постели, уж как водится, стала Чумакова родня пожилая Пивниха.
Едва разместили на шести санях все имущество.
– С богом!
– напутствует Чумак.
Бегут люди со всех закоулков, кричат:
– Приданое повезли!
Заманчивое зрелище! Длинный обоз вьется по заснеженной улице, - мало ли добра у Чумаковой Орины, есть на что поглядеть. Не осудят, не осрамят, как бывает, иную девушку, которая идет замуж с бедного двора:
– Молодая голой поехала!
На этот раз женщины завистливыми глазами следили за санями. Запыхавшиеся, упаренные, перекликались:
– Сколько добра привалило на двор Калитки!
Румяная молодайка (а кто тут не разрумянится на морозе?) даже пригибалась, высматривала, объявляла:
– Кожух праздничный, кожух рабочий, кофты шелковые, бархатные, кубовые, ламбоковые...
– Хутор можно одеть!
– добавила вторая.
А тут пожилая Пивниха с молодухами, девчатами, что везли добро, завели свадебную, чтобы "вороги не переходили дороги", а чтобы перешла "родина и щаслива була година"...
Зрелище
Сколько событий выпало на этот день! В церкви новый батюшка служит... У старшины свадьба... В Лебедине ярмарка... У кума крестины... Сколько событий, сколько событий! Вышли хозяева в новых кожухах за ворота, посмотрели на небо. Какой широкий свет! Подались в шинок.
Возницы шагали за санями с веселой душой - люди, известно, во хмелю. Грицко Хрин приказывает, чтобы открыли сундук: еще, может, додумают, что пустой везут.
Захар велит ехать не напрямик, а в объезд по всему селу, через улицы, базарную площадь, выгон, мимо церкви, пусть люди убедятся - не с пустыми руками дочь Чумака замуж идет. А увидевши, пусть удивляются, сколько накоплено... Да въезжать во двор надо с правой стороны, чтобы правильная жизнь была.
Все село выбежало смотреть на достаток Чумака. Сундук, крытый вишневым лаком, блестит на всю улицу, сияет, разукрашенный, в цветах... А уж в сундуке - нетрудно догадаться: тяжелые свертки полотна, сорочки, кофты, рядна расписанные и белые, плахты, платки, рушники, сапоги...
Теплая одежда, правда, разбросана на санях - кожухи, свитки, ватные кофты... Люди считали свертки полотна, смушки, подушки, рядна - на три дня будет разговора.
Возницы навеселе, припевают, приплясывают, веселый поезд вьется по улице, сворачивает во двор Калитки. На передних санях на столе образ "неопалимой купины" - в рушниках. А возле образа - богомольный дед Савка.
Калитка, хмельной, празднично чинный, пышнобородый, раскрывает ворота, хлебом-солью встречает дорогих гостей. Во дворе полно народа соседи, родные, и на улице толпа.
Захар и Грицко тоже с хлебом-солью подступают к панотцу:
– Примите наше добро.
Затем начали поднимать сундук, - кряхтят, стонут, толкаются, чуть не лопнут.
– Люди добрые, да помогите!!
– взывает Захар.
– Тяжелый сундук напасла Орина!
– нахваливает он Чумакову дочку.
– Дивчина работящая, - добавляет Грицко Хрин.
К сундуку подходит Калитка, пробует столкнуть его с места.
– А не кирпича ли сюда наложили?
Знает, что сказать.
С помощью Грицка и Захара сняли наконец сундук, поставили поперек дверей.
– Давайте топор, будем рубить дверь, потому что не влезает этот сундук, - приказывает Захар.
Знает, как держать себя.
Калитка просит-упрашивает, чтобы не рушили хату, но люди неумолимы.
Уже вытащили топор, уже заходили возле дверей, да Калитка загораживает двери с бутылкой в руках, и лица просияли - хозяин на морозе угощает людей. Возницы выпили по чарке, после чего сундук влез...
Захар с Грицком вносят одежду в хату, кряхтят, гнутся под ношей.
Хозяйки, румяные, заносчивые, стоят у порога, судят-пересуживают.