ЧВК "Пересвет"
Шрифт:
— Брось оружие! — рявкнул один из полицейских.
Я подчинился, разжал пальцы. Ствол упал, лязгнув о мощёную камнями площадь.
— На колени! Руки за спину! Живо! — в руках стража правопорядка тускло блеснул металл наручников.
— Перебьёшься!
— Что ж… Сам напросился!
В руках полицейских появились дубинки…
— Вы серьёзно?! — хмыкнул я.
Вместо ответа они одновременно двинулись на меня.
Я приготовился.
Драка с полицией не входила в мои планы. В конце концов, они просто делают своё дело — охраняют
Но и получать резиновой дубинкой по хребту не было ни малейшего желания.
Вспомнился случай из детства, когда я залез на чужой дачный участок за клубникой, а потом отхватил от хозяина шлангом. Пару дней я потом не снимал футболку, пряча на спине красную полосу.
На моих губах появилась ухмылка.
— Он ещё и ржёт! Вперёд!
С первыми двумя копами я справился, отправив в глубокий нокаут, но их было слишком много, так что сначала я пропустил первый удар, он пришёлся под колени, отчего ноги подогнулись сами. Второй прилетел по спине, потом удары посыпались на меня градом.
— Именем Императора, остановитесь! — раздался чей-то властный голос.
Барабанная дробь по моей спине стихла.
Я поднял голову и увидел юношу в белоснежном кителе без знаков отличий.
— Чтобы ни натворил этот дворянин, до окончания следствия он будет находиться под моим личным покровительством, — Юноша жестом приказал мне встать.
Я с трудом поднялся на ноги и с удивлением обнаружил, что все полицейские опустились на одно колено и слушают молодого человека с неподдельным благоговением.
Дворяне на колено не опустились, но заметно приосанились.
— Мне доподлинно известно, — продолжал юноша, — что этому дворянину за последнее время пришлось пережить множество опасностей.
В его голосе зазвучали патетические нотки:
— Но никому не дано право вершить самосуд над верноподданными Императора. Суду надлежит установить, чем руководствовался Максим Басманов-Астафьев, когда совершал увиденный нами акт жестокости. До вынесения приговора он остаётся на свободе.
Юноша развернулся и направился обратно, к особняку.
При его приближении представители высшего сословия чинно кланялись, прозвучало «ваше высочество».
Ого! Оказывается, я имею дело с особой из императорской фамилии… Знать бы ещё с кем именно: каюсь, за время пребывания здесь не успел толком изучить всю высшую знать.
— Максим, идёмте за мной, — бросил он, не оборачиваясь. — С вами дурно обошлись. Необходимо привести вас в подобающий вид.
Чертовски не хотелось шлёпать за ним и изображать подобострастие. Я бы всё отдал, чтобы оказаться рядом со Снежаной, убедится, что она всё ещё дышит, что врачи делают всё правильно, что её жизни ничего не угрожает.
Но от этого юноши исходила такая аура силы и власти, что я не посмел не подчиниться и уныло побрёл за ним.
Если при приближении моего спасителя дворяне опускали взгляды, то меня наоборот, буравили насквозь, словно пытались углядеть во мне скрытую причину, по которой я удостоился
И всё-таки — кто мой спаситель?
Говорили мне в школе — учись, не то пожалеешь! Я с сожалением подумал о здоровенном томе «Великие династии Российской Империи», который попросил принести из библиотеки дворца, и до которого у меня так и не дошли руки.
Подданные титулуют его «высочеством». Выходит, это или сын Императора, или брат. Круто, чего уж…
Но с какого перепуга он так любезен по отношению к моей скромной персоне… Ну, или не скромной.
Ладно, будем посмотреть!
Мы прошли по лестнице из розового мрамора, миновали парадный вход, гостиный холл огромной хрустальной люстрой, занимавшей большую часть второго света, поднялись на второй этаж, коридоры которого были устланы коврами с восточными узорами, и оказались в просторном кабинете. Точнее даже в библиотеке, часть которой была отдана под массивный письменный стол, стоявший у окна, пара кресел для посетителей, шкаф для бумаг и картотеку. Все стены занимали библиотечные стеллажи высотою в несколько метров, причём составленные в несколько рядов. Судя по следам на лакированном полу, эти книжные хранилища имели скрытые механизмы для перемещения.
Юноша прошёл к столу, но не устроился за ним, а сел в одно из кресел.
— Прежде чем мы начнём беседу, приведите себя в порядок. Вы выглядите неподобающе.
Очень хотелось сказать, что это случилось не благодаря моим стараниям, но вряд ли собеседник оценит такую дерзость.
— Слушаюсь, ваше высочество.
Он отвернулся к окну, за которым была только ночь и усыпанное звездами небо.
Рядом со мною возник слуга.
Он появился настолько бесшумно, что я едва не вздрогнул от его негромкого «Следуйте за мной, ваша светлость!”»
— Ваше высочество, — я коротко поклонился.
Юноша продолжил смотреть в окно, не удосуживая меня взгляда.
Видимо, смотреть на меня в столь неподобающем виде, было выше его сил.
Слуга заботливо приоткрыл дверь.
— Сюда, ваша светлость!
Меня проводили в одну из комнат, судя по всему, гостевых.
— Свежий костюм и прочие принадлежности доставят через пять минут, — заверил слуга.
Он поклонился и затворил за собой двери.
Я направился в ванную, снял пропахшую потом и испачканную чужой кровью одежду, осмотрел синяки от резиновых полицейских дубинок.
— Фигня, могло быть и хуже, — проворчал я. — Кости целы и ладно…
Быстро принял душ, хотя желание постоять под упругими горячими струями часа полтора, было чертовски сильным, насухо вытерся и вышел из ванны.
Там меня ждала свежая одежда и…
Пощёчина!
Пощечина прилетела от той самой женщины в облегающем красном платье с открытыми плечами, которая смотрела на меня с любопытством.
И вот теперь она пробралась в мою комнату и отвесила мне пощёчину!
Долбанные аристократы — ни минуты покоя!