Цифровой Олимп
Шрифт:
Изображение на экране погасло. Евгений Владимирович откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня. Его взгляд прожег меня насквозь.
— Надеюсь, Сергей, ты понимаешь, что от тебя требуется? — в голосе мужчины не было и тени сомнения. — У тебя не будет права на ошибку.
Не понял. Так значит Камилла переспала со мной для того, чтобы расположить к себе? А чего добивается ее отец этим видео? Того, что я перестану с ней общаться? И в чем его выгода? Или это у него такая защита — отогнать потенциальных женихов дочери?
В этот момент я понял, что оказался пешкой в чьей-то чужой игре. И цена этой игры гораздо выше, чем мне казалось сначала.
Я сидел, не в силах пошевелиться, словно меня пригвоздило к стулу невидимой силой. В голове вихрем проносились обрывки фраз, мыслей, образов. «Ты должна расположить его к себе»… «Всеми способами»… «Чувства — неприемлемая роскошь».
Значит, вот как это было задумано? Камилла… все это время она просто играла роль? Но зачем? Отец заставил её? Или… или она сама выбрала этот путь? А что хочет Евгений Владимирович? Неужели под «сотрудничеством» он понимает в том числе и постель своей дочери?
Я вспомнил нашу ночь, три месяца назад. Ее ласки, ее шепот, ее глаза, казавшиеся тогда такими искренними… Неужели все это было ложью?
От одной этой мысли меня замутило. Я резко встал, чуть не опрокинув стол.
— Ладно, — прохрипел я, с трудом проглатывая комок в горле. — Я все понял.
Евгений Владимирович слегка приподнял бровь, но промолчал. Он смотрел на меня с холодным любопытством ученого, наблюдающего за поведением подопытной крысы в лабиринте.
— Я согласен на ваше «сотрудничество», — выдавил я, и от собственного голоса у меня по спине пробежали мурашки. — Но у меня есть одно условие.
— Слушаю внимательно, — Евгений Владимирович откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди.
— Я буду говорить с Фениксом только лично. Никаких посредников. И никакого контроля со стороны Пятого отдела, — я встретился с ним взглядом, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо, хотя внутри все бурлило от эмоций.
Евгений Владимирович молчал, разглядывая меня, словно пытаясь прочитать мои мысли. Наконец он усмехнулся краем губ.
— Смело, Сергей, очень смело. Но неосмотрительно. Ты же понимаешь, что не в том положении, чтобы ставить условия?
— Возможно, — я пожал плечами. — Но это мой единственный вариант. Или я получаю то, что хочу, или… — я бросил взгляд на экран, где еще минуту назад была точенная спинка красивой девушки, — даже она не сможет меня переубедить.
В комнате снова повисла тишина. Казалось, она длится целую вечность. В какой-то момент мне показалось, что холодный голос главы Пятого отдела произнесет приказ о моей ликвидации. А нервишки-то у меня пошаливают. Наконец Евгений Владимирович кивнул.
— Хорошо, Сергей, — медленно произнес он. — Я согласен на твои условия. Но помни… любая ошибка, любое неверное движение — и ты пожалеешь,
Он снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка не вызвала у меня ничего, кроме стального скрежета.
Игра началась. И я понимал, что ставки в ней — жизни людей.
Я схватил папку, просканировал коммутатором текст и поставил свою цифровую подпись. Поставив папку на стол, я коротко кивнул, резко развернулся и направился к выходу, чувствуя на себе тяжелый взгляд Евгения Владимировича. В голове шумело, в груди бушевал ураган эмоций. Злость, обида, непонимание… и глубоко внутри, словно заноза, — боль. Боль от того, что Камилла оказалась не той, кем я ее считал.
Уже у самой двери меня настиг ее голос:
— Сергей? Ты уже уходишь?
Я остановился, не поворачиваясь. Не знал, что ей сказать, да и не хотел видеть сейчас её глаз, боясь прочесть в них подтверждение своим мыслям.
— У меня дела, — бросил я холодно, не в силах притвориться сейчас равнодушным.
— Но… мы же не договорили… — в её голосе послышалась досада, смешанная с какой-то нервной тревогой.
— Думаю, твой отец тебе всё объяснит, — я резко направился к двери и вышел из особняка, не оглядываясь.
Водитель, все это время терпеливо дожидавшийся меня внизу, молча открыл передо мной дверь машины. Я сел на заднее сидение и закрыл глаза, пытаясь унять дрожь в руках. Хотелось одного — оказаться подальше от этого дома, от этих людей, от всей этой истории, которая становилась все более запутанной и опасной.
Машина тронулась с места, плавно разрезая сумеречную дымку улицы элитных этажей. Я открыл глаза и уставился в окно, не видя проносящихся мимо пейзажей. В голове была только одна мысль: «И что теперь?».
Через полчаса, когда машина опустилась по лифту в космодроме, водитель остановился у моего блока. Я поблагодарил водителя и, выбравшись наружу, жадно глотнул свежего воздуха. Родной запах средних уровней никогда еще не казался мне таким желанным.
Поднявшись в свою крошечную квартиру, я рухнул в кресло. Нужно было что-то предпринимать. Но что?
Тишина квартиры, обычно такая уютная и привычная, сейчас давила на меня, словно свинцовый потолок. Нужно было хоть что-то сделать, как-то разобраться в этом клубящемся коме мыслей и эмоций.
Я поднялся с кресла и, подойдя к 8-образному окну и посмотрел вниз. Знакомый пейзаж средних уровней — паутина дорог, запруженных летающим транспортом, пестрая толпа людей, спешащих по своим делам, приглушенный гул жизни, текущей своим чередом. И только я один словно застрял в какой-то нереальной, искаженной реальности, где за каждым углом могла скрываться ложь, предательство и опасность.
«Свет приглушить, Сергей?» — раздался из динамиков мягкий голос Алисы. Видимо, датчики умного дома считали мое состояние хуже некуда.