Цифровой шквал

Самаров Сергей Васильевич

– При чем здесь наш президент? – не понял капитан Пачория.

– А ты у президента спроси. Я раньше тоже по наивности думал, что ему счета оплачивают коллеги капитана Уэйна; оказалось, ваш президент идет на пару категорий выше.

Уэйн не знал, смеяться ему или плакать. Его предупреждали, что Клод большой мастер на такие штучки и потому с Гарси следует быть предельно осторожным. Но капитану ЦРУ именно такой мастер и был нужен. И не только на конкретные испытания. Такой мастер всегда и обязательно нужен любой разведке мира. Главное – заставить

его работать на себя, что вообще-то не простое дело. У хакеров есть свои принципы, которые они предпочитают не нарушать. Но главный принцип, который только что проявился, – быть хулиганом в сети. И при этом оставаться мастером. А мастеру прощается многое. И потому капитан Уэйн, соблюдая осторожность в суждениях, только руками развел, улыбнулся и сказал Звиаду:

– Пользуйся, если обстоятельства на твоей стороне. Но не злоупотребляй... Ладно, рассказывай, где здесь у вас ваши радиолокационные станции.

– Станции ближнего оповещения мы проехали. Они неподалеку от дороги. Дальше в горы их загнать не смогли. Там пути нет.

– Я их не видел..

– Мне, наверное, следовало показать. Стоят целые мобильные системы ПВО. Они хорошо замаскированы... Не поставишь же ракеты в открытом виде. Кругом полно осетинских диверсантов... Но если знаешь, где они стоят, увидеть можно.

– Милое дело – осетинские диверсанты! Взрывают каждый винный магазин, чтобы испортить грузинам настроение? Они сами, кажется, не пьют?

– Мы много о них слышали, но не видели ни одного, – устало сказал капитан Моррис.

– И есть ли они вообще, – усомнился сержант Соммерсет.

– Есть! – убежденно сказал Звиад. – Полно... И пьяницы страшные. Пьют больше грузин, причем араку вместо вина.

– Разве они не мусульмане? Мусульманам Коран запрещает пить...

– Они христиане. В Грузии не любят мусульман, хотя у нас и своих полно. Вся Аджария мусульманская...

– Ладно, я про РЛС спросил.

– РЛС среднего радиуса определения стоят отсюда в трех километрах. За селом горка, они на следующей горке.

– Тоже замаскированы?

– Их не очень-то замаскируешь. Ну, сетку натянули... Маскировочную. И все...

– Три километра... – почесал Уэйн затылок. – Это близко. Здесь нельзя проверять приборы. А когда пойдем границу смотреть?

– Сегодня?

– А чего тянуть?

– Я думал, вы захотите отдохнуть после долгой дороги.

– В долгой дороге мы отдыхали.

– Я людей на завтра настраивал, но, в принципе, можно и сегодня. Как только начнет темнеть, тогда и выедем.

– Вот до этого времени мы и отдохнем. На обед нас разбудить не забудьте. Здесь, надеюсь, обедают?

– Здесь очень хорошо обедают, капитан, – заявил сержант Соммерсет. – Чачу в обед употреблять не рекомендую, разве что в выходной. Но местное вино хорошее... Если только не в бутылках, а в кувшинах. В бутылках – это уже не вино, а чем-то разбавленный концентрат химических удобрений...

2

Обед, в котором присутствовало, на взгляд капитана Уэйна, неприлично много

мяса и перца больше, чем в мексиканской кухне, так долго переваривался в желудке, что к границе группа выехала уже в полной темноте.

– Мы, случаем, на осетинскую территорию не заедем? – усомнился Уэйн в навигаторских способностях капитана Звиада Пачория. – Было бы забавно угодить в плен до того, как начал работать. И наше руководство не поняло бы такой шутки.

– Я здесь вырос, капитан, и знаю каждый камень, – успокоил Пачория американца.

Камни он, может быть, и знал, как понял Уэйн, но вот дорогу, кажется, плохо, потому что сразу поцарапал крыло о каменный парапет мостика через ручей. Звиад опорожнил за обедом целый кувшин вина. Вино, конечно, было слабенькое, приятное на вкус; однако даже такое вино в кувшинных количествах сказывалось на водительских способностях капитана. Но грузинскую половину села миновали удачно, и даже ни одной собаки не задавили, хотя большие псы яростно бросались на машину.

– Это и есть знаменитые кавказские овчарки? – спросил Уэйн.

– Да, самые сильные собаки на свете! – с гордостью сказал Пачория.

– Видывал я собак и посильнее, – с сомнением заметил сержант Соммерсет, – правда, не таких злых. Да и здесь уже на собачьи бои ездил. Там другая порода была – алабай.

– Это среднеазиатская овчарка, – объяснил Звиад. – Еще их зовут туркменскими волкодавами. Но они не все родом из Туркмении.

– Вот... И на тех боях эти туркменские волкодавы всех кавказских овчарок побили.

– Все равно наши собаки – лучше всех, – убежденно проговорил Звиад.

– Проехали, – заметил Соммерсет. – Еще говорят, здесь снежные барсы водятся...

– Водятся, – согласился Пачория. – Только их давно уже никто не видел. Следы видели, а барсов – нет. Иногда их у нас тиграми зовут. Красивый зверь... Самый красивый зверь в мире.

– И вино здесь самое лучшее... – опять съехидничал Клод Гарси, которого тоже взяли на рекогносцировку, но не потому, что была необходимость в его присутствии, а только потому, что капитан Уэйн опасался оставлять хакера без присмотра, поскольку в кабинете уже поставили компьютер и подключили его к Интернету. Разумеется, это законное место работы Клода; тем не менее работать ему пока разрешено только под жестким контролем. Таково было непременное условие его освобождения. И контроль возложили, естественно, на капитана Уэйна. Ответственность в случае какой-то крупной неприятности тоже, разумеется, на него.

– Чем тебе наше вино не понравилось? – спросил Звиад. – Разве плохое вино?

– Французское лучше, – усмехаясь, заметил хакер. – Впрочем, настоящего французского я тоже не пил.

– Это РЛС? – спросил капитан Уэйн, кивая в сторону вершины соседней горы.

– Да. Радиолокационная станция среднего радиуса действия.

– А где у вас станции дальнего определения?

– У нас таких нет. Иногда дают данные с ваших самолетов АВАКС. Но не регулярно.

– А откуда АВАКСы летают?